Эшли закрывает рот рукой, пуча глаза. – Твой ненормальный сосед?
– Если бы ты его увидела, поняла бы, какой он засранец, – на слове «засранец» я понижаю голос и заглядываю через стекло в кабинет. Любопытные дети пытаются подслушать. – Я ненавижу его! Ведет себя надменно, делает, что хочет и сводит меня с ума! – рычу я.
Эшли ехидно улыбается и хмыкает.
– В чем дело? – Не доверяю ее реакции.
– Сводит с ума? – Улыбка подруги становится еще шире.
– Я не это имела в виду. Черт, Эшли! Он испортил клумбу! С тюльпанами! Ты же знаешь, сколько усилий я приложила, чтобы достать Кенди Принца3. А еще он странный.
– Странный?
– Да. Пялился сегодня утром, пока я читала. Видела его в окне. Стоял там, как приведение. С таким лицом, словно это я дьявол, а не он. Пока он отвлекся, я выбежала из дома, подошла к окну и заглянула. Когда он заметил меня, подпрыгнул на месте и завалился на диван. Так напугался. – Я хохочу, прикрывая рот.
– Если ты до сих пор таишь на него обиду, расскажи ему. Выплесни эмоции, дай понять, что не забыла. Может, он перестанет вести себя как ЭМ–У–ДЭ–А–КЭ4, – Эшли произносит слово по буквам, стараясь скрыть от детей. – Напомни, сколько длится вражда?
– С тех пор, как поселился по соседству. Напыщенный индюк. Так ты одолжишь Бубончика?
– И что собираешься сделать? Ты же знаешь, Бэмби добрый.
– Но его размеры говорят об обратном. Датский дог не выглядит как чихуахуа. Он грозный и гигантский.
– Окей, но при одном условии.
Киваю, мол «выкладывай».
– Утром я сама заеду за ним, чтобы наконец–то увидеть твоего загадочного соседа.
– Идет, – удаляюсь по коридору центра и уже около двери в свой кабинет кричу: – После работы заскочу за крошкой Бэмби.
До конца рабочего дня погружаюсь в мысли о мести, о родном городке и о том, как давно не видела Марианну, старшую сестру. Последний урок по живописи заканчивается через десять минут. Я кружу по студии и пытаюсь втиснуться в процесс учеников. Они пишут горный пейзаж. Малыш Майкл смешивает белила и кармин, чтобы получить более нежный оттенок.
– Очень хорошо, Майки. Цветы на склоне должны быть светлее. – Я глажу мальчишку по голове, и Дэнни надувает губы. Второй художник вечно расстраивается, если хвалю любого, кроме него. – Дэниэль?
– Да, мисс Блэйк, – оживает мальчик.
– Вершины уходят в туман – невероятно! Мне нравится. – Я подхожу к нему и слегка наклоняюсь ближе к холсту, провожу пальцами по небольшим выпуклостям. Он нанес краску несколькими слоями, и она превратилась в объемную гору. – Ты, определенно, талант.
Дэнни улыбается во весь рот.
Звенит звонок, дети осторожно встают с мест и накрывают незаконченные полотна белыми тканями, чтобы свет не портил яркость красок до покрытия картин лаком.
Родители толпятся у двери, высматривая своих отпрысков. Последней уходит Джэсс.
– Мистер Уиттакер.
– Мисс Блэйк,
Классический сорт тюльпанов розово—лилового цвета.
Мудак (ругательство)
