порылся в кармане и вынул цилиндрик пластиковой упаковки для пленки.
– Я думал, вы и правда ученый, мисс. А вы коп, – обиженно протянул парень, сунув это добро в руки Эвы. – Я так понимаю, с пленкой я могу попрощаться, ага?
– Коп здесь я, – фыркнул Джон.
– Но, собственно, Тимми, это без разницы, когда речь идет о жизни и смерти – как называть человека, которому не все равно. Если ты так трясешься над своими фотографиями, я тебе пришлю пачку отпечатанных. А пленка… ну, не обессудь. Ты мог вдобавок ко всему случайно заснять что-то еще важное, о чем не помнишь.
– Жалко, я ее доснять не успел, – Тим наблюдал за пальцами Эвы, крутящими колесико перемотки пленки обратно на кассету с видом человека, заставшего девушку своей мечты с другим.
– А симпатягу Буги тебе не жалко? – фыркнула она, выщелкнув, наконец, смотанную кассету в ладонь и убрав ее в упаковку. Пленка перекочевала к Симмонсу, а фотоаппарат – к пареньку. Тот с облегчением выдохнул и, напоследок скривившись, буркнул под нос едва слышно короткое ругательство и уже тогда задал деру. Ловить его Симмонс не стал, но припугнул, бросив вдогонку:
– Поогрызайся еще, умник!
Подошвы кедов Тима Марша сверкнули с утроенной скоростью.
– Детский сад, – проворчал Симмонс.
– Именно он, – подтвердила Фей. – Тут большей части собравшихся даже двадцати нету.
– Толпа несовершеннолетних, куча травы, дешевое пиво и труп на дереве… великолепно, – фыркнул Симмонс. – Почувствуй себя молодым курсантом, только что вышедшим из полицейской академии, буквально!
– А говорят, вечной молодости не бывает, – Эва рассмеялась.
Симмонс перестал ворчать, вздохнул. Перевел взгляд – и наткнулся на вчерашнюю кудлатую собаку, снова мелькнувшую в толпе. Белый пес этот, надо сказать, и сегодня все время крутился рядом, не теряя из виду таких щедрых людей, у которых есть, он точно помнил, индейка и хлеб – вчера была, во всяком случае! Стремясь проверить, не перепадет ли и сегодня что вкусного, пес подбежал ближе, путаясь в ногах у всех подряд. Радостно потерся об колени, снова оставляя белую шерсть на темной ткани джинсов мисс Фей, и Эва, издав возмущенный вопль, принялась снова счищать эти следы линючей дружелюбности.
– По-моему, стоит уже приять как данность, что этот шерстистый парень без ума от вас, – Симмонс хмыкнул. Пес крутился рядом, то порываясь лизнуть руки Эвы, то подбегая к Джону и внимательно обнюхивая его карманы.
– Он без ума от чужих сэндвичей и печенья. Так что он сменил обожаемого хозяина, мне кажется, – Эва, посмеиваясь, наблюдала, как пес оставляет пыльные отпечатки лап на брюках Симмонса. – Кто-то вчера получил в его глазах безоговорочный статус великого божества, угостив эту морду индейкой.
– Кому этот статус принадлежал раньше?
– Вероятно, мне, – Эва пожала плечами и хмыкнула. –
