поднатужившись, вырвался из ямы и укатил, а дворники, откашлявшись от дыма, пошли организовывать упомянутые товарищества, но смогли охватить только жителей от второго этажа и выше, с остальными пробовали перестукиваться через пол, но их ответ было трудно считать не положительным, но и цензурным.
Ванька Зазнобин организовал партизанский отряд, но разбрасываемые прокламации лишь увеличивали гору мусора, а, выйдя на операцию, партизаны просто канули в болоте пластмассовых стаканчиков и картонных коробок, скрывшись в них с головой. Ванька еле успел схватить за руку свою молоденькую разведчицу, спортсменку и комсомолку Варю Нарлей, только они двое остались от всего отряда.
Бредислав Обанасьев, переходя на работу регионального уровня значимости и передавая полномочия своему преемнику, подвел итог своей плодотворной деятельности и посоветовал:
– Раз уж так сложилось исторически, что наш город стал одной большой свалкой, надо делать из этого прибыль, принимать мусор соседних городов. А на вырученные деньги мы, наконец, сможем выкупить метлы для дворников.
Бредислав уехал, а город за одну ночь, названную впоследствии «Ночью тысячи мусоровозов», захлестнула волна мусора из ближайшего мегаполиса. Судьба Помпеи, заваленной пеплом Везувия, более трагична, но не более печальна, чем участь Ямогорска. Больше о городе никто не слышал.
Спасательная операция набирала обороты. Весь мир содрогнулся от ужаса и принял участие в судьбе жителей Ямогорска. Европа выслала вагон просроченных сосисок, Белоруссия – самую мелкую картошку, чтобы пролезала в трубу, США выразили соболезнование, школьники Польши открыли Фонд помощи пострадавшим ямогорцам, а неизвестный хакер перевел в этот фонд миллиард долларов из бюджета Пентагона.
Узнав о размерах помощи, ямогорцы заказали приточную вентиляцию, спутниковое телевидение, попросили расширить колбасопровод, сделать напорную (вверх же!) канализацию.
Я подбадривал их:
– Скоро мы до вас доберемся, выйдете на волю!
– Да, собственно, нам и здесь хорошо, – был ответ снизу.
– Вы отказываетесь от помощи? – удивился я.
– Сам посуди. Пока мы в зоне бедствия, налоги нам платить не надо, надрываться-работать тоже незачем, в армию молодежь не призывают. Оно, конечно, здесь не курорт, и девки в противогазах не такие красивые, но мы уж привыкли.
– Зазнобин с вами? – спросил я, надеясь воздействовать через авторитет городского заводилы.
– Нет. Ушел Зазнобин.
– Как ушел?
– Год читал книги. Потом стал звать нас копать тоннель.
– А вы?
– А мы нашли ящик коньяка из стратегических запасов. А он с Варькой своей рыл – может, ушел, а может, завалило их. Неизвестно.
– Тогда мы сворачиваем работу. Телефон у вас есть. Если что, звоните 01.
– Слышь,
