коменданты в праздничные дни всегда посылали духовенству собора сто рублей в конверте с надписью: «На осетра».
На петербургских улицах время от времени можно было встретить свободно гуляющего арабского скакуна – любимого коня Петра I по кличке Лизетта. Лошадь была необычайно привязана к своему хозяину. Об этом в Петербурге слагались легенды. Рассказывали, что если царь долго не навещал его, то она убегала из стойла и сама разыскивала своего хозяина. Будь то в палатке или на открытом воздухе, во время отдыха или застолья, лошадь подходила к Петру, охотно ела из рук его приближённых. Если случалось по какой-либо причине откладывать намеченную ранее поездку и осёдланную лошадь уводили обратно в конюшню, она, «как бы будучи тем обижена, потупляла вниз голову и казалась печальною до такой степени, что слёзы из глаз её выкатывались».
В Петербурге есть место, якобы связанное с Лизеттой. При входе в Екатерингофский парк со стороны Лифляндской улицы, на берегу Таракановки стоит хорошо отполированная колонна, предположительно установленная здесь по проекту архитектора Монферрана. В народе её называют Молвинским столпом, по имени купца Молво, который в XVIII веке построил здесь два завода – водочный и сахарный. С Молвинским столпом связано несколько легенд, с которыми мы познакомимся позже. Но одна из них относится к Лизетте. Легенда утверждает, что на берегу Таракановки будто бы захоронены останки любимого царского скакуна. Никаких указаний на это нет. Но в верхней части колонны легко заметить прямоугольное гнездо, якобы от утраченного некогда барельефа с изображением Лизетты. Люди уверяют, что Молвинский столп – не что иное, как памятник на могиле Лизетты. Хотя мы увидим, что он же считается памятником иным событиям петербургской истории.
Молвинский столп
За благоустройством Петербурга, или «парадиза», Пётр следил зорко и не спускал ни малейшей провинности даже такому расторопному и старательному человеку, как первый обер-полицмейстер Петербурга Девьер, которого он очень ценил.
Антуан Де Виер, или, как называли его в России, Антон Мануйлович Девьер, родился в Голландии, в семье крещёного португальского еврея, прибывшего в Амстердам в середине XVI столетия. Это обстоятельство внесло некоторую разноголосицу в определение географических корней Девьера. Иногда его называют португальским евреем, иногда – голландским. Небезызвестный камер-юнкер герцога Голштинского Берхгольц, современник нашего героя, оставивший любопытные записки о посещении России, вообще считает Девьера выходцем из Италии.
Если верить семейным преданиям, в юности Антуан занимался пиратством, но к пятнадцати годам вроде бы остепенился и поступил на государственную службу, юнгой на голландский парусник. В это время, согласно официальной биографии Девьера, его и заметил Пётр I, находившийся тогда в Голландии в составе знаменитого Великого посольства. Молодой юнга выгодно
