днего, темноволосый и голубоглазый. Худые, длинные и жилистые руки его заканчивались широкими ладонями, которые он изредка складывал в огромные кулаки. Симпатичное лицо с широкими скулами, небольшим носом и густыми черными бровями, наверное, часто нравилось девушкам. Мой друг Серёга за глаза называл его Калган. И как я узнал
позже, фамилия Михи была – Калганов.
В ту пору он был женат уже во второй раз на своей остроносой и толстозадой однокласснице по имени Люда. Миха был очень счастлив в браке с этой Людой. Так мне казалось. Они вместе воспитывали двухгодовалую дочурку Манюню, так Миха называл свою маленькую дочку Машеньку. Жили они тогда небогато в двухквартирном доме под номером семь на Цветочной улице в Фокино. Этот совсем небольшой посёлок располагался в двадцати километрах от Брянска. Миха разъезжал здесь на ржавой допотопной вазовской «копейке» бежевого цвета и ласково называл её «лохматкой». Во дворе у Михи догнивал уазик – «буханка», на котором он изредка выезжал в лес за грибами.
О своём первом браке Миха почти не вспоминал. А между тем от первой жены у него родилась девочка, с которой он не общался, никакой материальной помощи ей не оказывал по причине того, что, с его слов, бывшая жена запрещала ему видеться с ребёнком. Она жила в отдаленном районе города на Новостройке, где Миха, якобы, оставил ей благоустроенную трёхкомнатную кооперативную квартиру. Имени своей первой жены Миха никогда и не называл, как, впрочем, и имени
своей первой дочери тоже. Упоминал как-то раз, что его «бывшая» нелегально промышляет «мамочкой» в местном отеле «Командор», находящемся на улице Тельмана в Володарском районе. А дочка, как я потом узнал позже, окончила школу милиции и по распределению уехала жить и работать в другой город. Она напрочь отказалась признавать в Михе своего отца.
Однажды в гостях у Серёги за рюмкой водки, тогда совсем ещё не зная меня, Миха предложил заняться интересным и очень «доходным» делом. В чём суть этого дела, Миха пояснять не спешил и с тупым упорством добивался от меня моего согласия. Делая вид, что согласен, я крепко жал широкую жилистую руку Михи, давая ему «добро», а сам был уверен, что наутро он просто забудет про весь этот «пьяный базар». Однако Миха не забыл и через неделю вернулся к этому разговору уже на трезвую голову.
Заявившись в отдалённый район Брянска ко мне домой на Новый городок без предупреждения, Миха вызвал меня на прямой разговор в соседний скверик перед домом культуры имени Медведева, и там, заговорщически озираясь по сторонам, произнёс:
– «Децис», «Фьюри», «Раунд-ап»!
Я в недоумении тупо смотрел Михе в его голубые глаза, пытаясь искренне понять, о чём это он?
– Знаешь, что это такое? – быстро спросил он.
– Понятия не имею, – пожал я плечами.
– Да! Об этом мало кто знает… – гордо заявил Миха.
– И что же это? – полюбопытствовал я.
– Это инсектициды!
– Что? … – я непонимающе развел руками.
– Отрава это… для всяких насекомых! Понял? – пояснил Миха, –
уничтожает их на клеточном уровне, – блеснул он эрудицией.
– И что теперь? Ты, видно, собираешься предложить мне заняться отравой для насекомых? – усмехнулся я.
– Эх! Коля! Коля! Ничего-то ты не понимаешь… Но так уж и быть! Если уж ты за рюмкой чая дал согласие на сотрудничество со мной, то я посвящу тебя в суть этого весьма прибыльного дела!
Спустились сумерки, и вокруг стало уже довольно-таки темно, но Миха и не думал беспокоиться о позднем времени. Мы сидели на лавочке в скверике, и он с каким-то большим упоением рассказывал мне, какие огромные выгоды сулит это доходное предприятие!
– Этими инсектицидами, – негромко говорил Миха, – можно разжиться нахаляву в любом сельхозпредприятии. Понимаешь ли, государство наше выделяет немалые квоты на обработку земель от насекомых и всяких сорняков, а сельхозпредприятия эти сейчас в загоне, никто ничего не сеет, не заготавливает и не выращивает. Колхозникам эти лишние инсектициды просто по барабану! У любого директора такого сельхозпредприятия за долю малую можно легко и просто получить официальную разнарядку на несколько больших пятилитровых пластиковых канистр этого ядовитого препарата, а затем отоварить данную разнарядку на государственных складах гербицидов
и инсектицидов в посёлке Куровском под Москвой!
– И мы с тобой будем бегать с лейками по этим грядкам, травить поганых насекомых! Так, что ли? – усмехнулся я.
– Нет! Ты зря смеёшься, Коля! При «совке» эту отраву тоннами распыляли над полями с самолётов – и ни клеща тебе, ни саранчи, ни колорадского жука, как теперь! Лейки здесь не причём… Отнесись, пожалуйста, серьёзно к тому, что я тебе говорю! Полученную нахаляву отраву мы с тобой, Коля, аккуратненько расфасуем в ампулы
