упивалась отвращением к себе и своему телу даже без особых не то причин. Ну, то есть причины я усиленно искала и находила. Больше всего я ненавидела свои зубы и прикус. Моя улыбка выглядит немного странно, верхние зубы торчат вперед, а нижние скомканы кучку из-за узости челюстей. Лечение прикуса в детстве доставляло не мало страданий от чего, в какой-то момент я послала нах медицинские изуверства и оставила зубы как есть в их несовершенном виде. Однако, комплекс укрепился и еще долго доставлял неприятности. Только после длительной психотерапии удалось сместить фокус внимания на более интересные проблемы.
Если вас мучает недовольство в отношении тела, у меня есть рабочий рецепт: просто перестаньте всматриваться. Если детально разглядывать себя, можно охуеть от несовершенств и несоответствий, оно вам надо? Я так и живу, избегая рассматривания своего тела. Или сделайте наоборот – начните снимать себя на видео и фото, выпячивая животик, ляжечки и попку. Рано или поздно вы привыкните к своему телу и его физиологическим выступам. Ведь это такая дурь – быть недовольным своим телом, когда оно молодо и здорово, а еще дурь – верить зеркалам, которые то вытягивают тело, то толстят.
Что касается чудодейственных методов «как полюбить себя за 10 дней», то считаю, что это хуйня на постном масле. Вытравить нелюбовь и заменить ее любовью возможно только в прогревах Insta-психологов. Основы нелюбви к себе укоренены глубоко в человеческой природе. Я практически не встречала людей в здоровых отношениях с самими собой. Внешне может казаться, что человек супер гармоничен, но стоит пошатнуть ветхую конструкцию его личности и всё говно повалится наружу. Особенно это касается особо духовных людей.
Резкая боль пронзила, когда увидела пацана в военной форме, торчащего из грузового вагона. Киргиз или казах, узкоглазый короче. Видимо пацан сопровождает состав, забитый военными автомобилями, и совершенно непонятно, вернется ли он из своего путешествия живым. Страшно. Впрочем, исход моего путешествия также не ясен, ибо впереди двойной перелёт. Летать я боялась с детства, потому что там, в воздухе всё зависит от Бога.
Батюшка Марк
Впервые я увидела Отца Марка на отпевании моего папы, погибшего осенью в СВО. На похороны пришло много людей, они принесли цветы и венки – было очень ярко и красиво.
Я дико боялась дня похорон, не хотела видеть отца мёртвым, изувеченным. Но Господь явно был со мной – папу привезли в закрытом гробу. Со мной также были антидепрессанты, которые наполняли мозг серотонином, создавая блаженное спокойствие и принятие жизни во всех её злоебучих проявлениях. В общем, Господь с антидепрессантами помогли мне пережить этот день в благодати не от мира сего. В мире же обыкновенном люди в ужасе и обступили гроб. Никто не ожидал, что война окажется так близко, буквально за соседской дверью. На лице папиного друга застыла ужасающая скорбь, а в глазах соседей животный страх в глазах соседей. Но вскоре подошёл человек с совершенно другим выражением лица – сероглазый молодой священник с ярко-рыжей пушистой бородой сытого телосложения. Батюшка Марк толкнул короткую речь о том, что сейчас будет происходить и начал петь.
Клянусь, никогда не слышала такого ясного, мощного и красивого церковного пения. Мое тело внезапно откликнулось на голос батюшки лавиной слез, а душа – беспрекословным осознанием, что смерти нет. Во время отпевания я проживала то ли катарсис, то ли единение с чем-то большим и неведомым… Похоже, словила конкретный духовный приход.
Когда отпевание завершилось, батюшка молниеносно запрыгнул в старенький жигуль и умчался, не дождавшись денежной благодарности, которая полагается в таких случаях.
Мы с мамой конечно же его нашли и даже посетили несколько служб в его маленьком храме на отшибе. Я лично была на одной из них. Рыжая борода, дым ладана и прозрачно-голубые глаза: мистический образ Отца Марка, как будто из фильма, запечатался в памяти. Когда я слушала его молитву, всем нутром ощущала действие какой-то неведомой мощной силы.
Служба закончилась, как и очарованность батюшкой. «Не сутулься» – пнул меня Марк, подойдя к нам с мамой. В миг из одухотворенной личности я превратилась в маленькую, жалкую несуразность. Авторитет духовника продавил мои границы, а внутренний критик бодро добавил подзатыльник. Как пионерка, я попыталась развернуть плечи, но у меня ничего не получилось.
Встреча с отцом Марком в церкви мне в принципе не понравилась: кружилась голова и тошнило. А еще нас с мамой обступили тётки с противозачаточными лицами, которые беспардонно пялились на маму и ее черную повязку – оказывается, не комильфо ходить в церковь в черном платке. Батюшка порекомендовал маме в следующий раз выбрать менее траурный оттенок повязки, ибо церковь – место радости, да и вообще скорбеть долго по усопшим не рекомендуется. Да и не зачем тоску навевать, расстраивать прихожан. В тот момент я ясно ощутила различие между духовным и религиозным. Первое интересует, влечет, вдохновляет. Второе отторгает догматизмом (ебанизмом), подавляет всякое желание исследовать и познавать.
В
