style="font-size:15px;"> – Здравствуйте. А вы кто?
– Не узнаешь небесного покровителя воров? Святой Николай я.
– А я уже на небесах?
– На них. Ну что, прописываться будем в новой хате?
– А можно мне обратно на землю? Меня там мама ждет.
– Про мать вспомнил! А почему ты о ней раньше не думал, когда ей душевные страдания причинял? Уже не ждет тебя она – только что преставилась.
– Отпустите на землю! – взмолился я.
– Обещаешь больше не воровать?
– Век воли не видать, если возьму хоть чужую спичку!
– Обещаешь искупить свои прошлые грехи добрыми делами?
– Клянусь! – воскликнул я и поцеловал свой крестик.
– С вещами на выход, свободен, – сказал Николай чудотворец голосом надзирателя.
И опять был полет сквозь темноту, после чего я оказался над операционным столом. Там лежало мое голое тело, над которым колдовал хирург. Вот он наложил последний шов на операционной ране. Потом стянул с лица марлевую маску и вытер со лба пот рукавом халата.
– Нина, разведи спирта полстакана, и глянь – в холодильнике были соленые огурцы, – попросил он помогавшую ему медсестру.
Мне надо было возвращаться в свое тело. Стало нестерпимо больно.
В сознание я пришел через месяц в тюремной больничке. Убивали меня пером в сердце, наверняка, с проворотом. Врач-интерн, шестикурсник мединститута, заштопал мое сердце для практики и любопытства ради. После собак, которых он любил резать, под его скальпель в первый раз попался человек. Он и не надеялся, что я выкарабкаюсь. Но я воскрес.
Моего спасителя звали Савелий.
Глава 7
Русский с китайцем…
Маша, как я уже говорил, хорошо знает русский язык. Миша же находится на уровне «моя твой не понимай». Замечаю, как Миша читает какую-то книжку. Присмотревшись, вижу, что это учебник русского языка для иностранцев. Учебник открыт на странице с темой «Посещение Большого театра».
А дальше написано:
«Что сегодня показывают в Большом?»
«Оперу «Аида».
«Есть ли места в партере?»
«Нет, остались только места на балконе».
– Что за чушь ты читаешь! – удивляюсь я. – Ты, что ли, в театр собрался?
– Маша сказал надо.
«Купите эту куртку», «Можно подешевле», «Какая ваша последняя цена?», – вот что тебе надо.
Потом я учу Мишу словам, которые он не найдет ни в одном учебнике русского языка. Благо, в моем лексиконе таких слов предостаточно.
Я часто выхожу из своей комнаты одетый по пояс. Грудь, плечи, спина – все у меня в тюремных наколках. Вроде получается, что я и не голый.
Маша рассматривает мои наколки.
– Гера дядя, ты мафия?
– Нет. Я завязал.
– Гера дядя – где твои пальцы?
– Крокодил
