представить себе, как бы она встретила теперь Кона в качестве его невестки.
Сьюзен слишком поздно поняла, что гналась за несбыточной мечтой. Иногда она мечтала увидеться с Коном и попытаться залечить раны, но Фред, приезжавший в имение несколько раз в год, рассказал, что Кон вскоре после возвращения домой пошел в армию, уехал за границу и с тех пор почти не бывал дома.
По какой-то причине тот факт, что Кон находился за пределами Англии, заставлял ее еще острее чувствовать, что он для нее потерян. Несмотря на это, она долгие годы писала письма, адресуя их сначала прапорщику, потом лейтенанту, потом капитану Джорджу Конноту Сомерфорду, затем рвала и сжигала.
О карьере Кона она знала все, потому что тетушка Мириам часто приглашала его брата Фреда в гости, и он бывал в их доме. Отчасти это объяснялось ее искренней добротой, но в основном из-за того, что у нее имелись две дочери и племянница на выданье, и каждая из них могла бы, как, впрочем, и любая девушка, стать графиней Уайверн.
Сьюзен вспомнилось, как однажды во время семейного обеда Фред достал миниатюру, присланную братом, где Кон был изображен в своем новеньком капитанском мундире. Миниатюра обошла по кругу всех присутствующих. Сьюзен, испытывая нетерпение и страх, ждала своей очереди, а когда взяла ее в руки, у нее перехватило дыхание. Ей отчаянно хотелось схватить миниатюру, спрятать, украсть, чтобы получше рассмотреть.
На миниатюре ему было двадцать два года. Подбородок все тот же, а вот высокие скулы выделялись еще отчетливее на худом лице. Согласно уставу его волосы были припудрены, отчего еще больше выделялись серебристо-серые глаза, окаймленные черными ресницами. Его улыбка искренне порадовала ее: должно быть, он счастлив и, скорее всего, совсем забыл о ней.
Но война еще продолжалась, и он был там. Она каждую неделю внимательно читала списки убитых и раненых, моля Бога сделать так, чтобы она никогда не увидела в этих списках знакомое имя.
Часто бессонными ночами она вновь и вновь переживала тот момент, когда приняла решение, и представляла, что могло бы случиться, последуй она зову своего сердца. Вопрос о женитьбе тогда мог бы возникнуть лишь в том случае, если бы она забеременела, чего, к счастью, не произошло.
Кону, как младшему сыну, нужно было приобрести профессию, но, возможно, ради нее он выбрал бы что-нибудь другое, более безопасное. По крайней мере она была бы с ним, даже если бы ему пришлось стать солдатом.
Эти бесполезные мучительные мысли постоянно одолевали ее, особенно когда она мучилась бессонницей, однако с годами боль несколько притупилась, и Сьюзен стала смотреть на все, что произошло, словно со стороны.
Так было до тех пор, пока здесь снова не появился Кон, – с отметиной, которую она никогда не хотела на нем видеть, но все же он, собственной персоной. Если бы она не была столь непреклонной, если бы позволила себе любить и быть любимой, он по-прежнему был бы мягким, добрым и веселым, каким она всегда его знала.
