будет, сделают, – как ни странно, проглотил оскорбление Мазо.
А может, потому и проглотил, что Кузнецов попал в точку?.. Ведь в отличие от Разумовского, реально помогавшего нам в работе, от Мазо мы так и не услышали ни одного предложения и ни одного замечания. «Я вам доверяю… Хорошая позиция», – размышлял я, еще не подозревая, что совсем скоро мне придется участвовать в разработке отраслевого стандарта на те самые огневые технологические испытания…
Не знаю, почему, но Кузнецов так и не приступил к разработке технических условий. Я, как обычно, с головой ушел в работу. Но теперь работал в одиночку. Иногда пытался показывать материалы Кузнецову, но он обычно отмахивался:
– Позже посмотрю. Да и чем я тебе помогу? Ты лучше меня все знаешь. Я лучше вздремну.
И через минуту действительно раздавалось его мерное посапывание.
– Зарецкий! Разбуди своего друга, – крикнул мне как-то Мазо, – Совсем обнаглел. Спит на работе, – добавил он и вышел из комнаты.
Я оглянулся. Кузнецов действительно крепко спал, полуразвалившись на столе.
– Да тут обстановка такая, что глаза сами закрываются. Хоть распорки ставь, – обернувшись, сказала Галя Жарова, сидевшая передо мной прямо напротив окна.
– Тебе хорошо, Галя, – подключился Гурьев, – Тебя не видно. А я сижу прямо напротив начальника. Даже если спички в глаза вставлю, голова как у Кузнецова то и дело падает.
– А вы ее на шнурке к потолку прикрепите. Только будет падать, шнурок вас разбудит. И со спичками великолепная идея, – пошутил я.
– Да-а-а… Представляю картину, – рассмеялась Галя, – У всех головы на шнурках болтаются, а в глазах распорки.
– Какие распорки? – проснулся Кузнецов под дружный смех всей комнаты.
Пока пытался представить себе облик новых изделий с позиций эксплуатационника и четко изложить свои представления в разрабатываемом документе – в технических условиях, отвлекался настолько, что порой забывал об обеде, а иногда не замечал, что подошел конец рабочего дня. Но в «чайных» перерывах и во время пятиминутных пауз после часа работы изредка чувствовал, что вокруг идет какая-то странная закулисная суета. Бегал Мазо с какими-то списками, к нему заходили «ходоки», которые, очевидно, были в курсе дела. Как-то раз подошел Мозговой и, наклонившись к Мазо, зашептал:
– А что, разве секретарю парторганизации нельзя хоть двадцатку подкинуть? С должностью не выходит, так хоть двадцаточку?
– Да уже все распределено, Олег… Ничего не получится.
– Как распределено? Еще на профкоме не обсуждали. Да и партия молчать не будет. К нам тоже придете.
– Ладно-ладно… Попробую. Иди, работай, – так же шепотом ответил Мазо.
– Что это они там делят? – спросил у Кузнецова, по-прежнему дремавшего за столом, а потому вряд ли что разобравшего.
– Должности
