повергли в депрессивное состояние. Отвлечь от тяжких раздумий могла бы работа, а ее не было.
Вернулся из командировки Рабкин, но лишь с тем, чтобы через пару недель вновь отправиться туда же.
– Я там уже свой человек, Афанасич. Мы с Даниловым теперь друзья, – похвалился он.
– Рад за тебя, – вяло отреагировал на его важное сообщение.
– Что-то ты какой-то кислый, – подметил Виктор Семенович, – Случилось что?
– Да так, – не стал его грузить своими проблемами.
– А то полетели со мной, – предложил он.
– Зачем?
– Странный вопрос, Афанасич… Работы нет, а деньги идут, – рассмеялся он.
– Что же ты там делаешь?
– Отдыхаю, – коротко ответил ведущий инженер.
Две недели пролетели быстро, Рабкин улетел, и я снова заскучал. Неожиданно подбросил работу Бродский.
– Анатолий, тут Шульман снова явился со своими идеями. Ну, шугани ты его, в конце концов, – попросил он.
С трудом заставил себя до конца прочесть пояснительную записку, написанную так заумно, что не сразу распознал, о чем она. Идеи оказались не новыми. Чуть оформлены по-иному, больше наукообразия, но суть предложений не изменилась.
– Эмиль Борисович, я уже видел все это год назад. И еще тогда сказал вам, что предложения надо поддержать, а не топить. Если вам надо утопить, просите другого, а меня отпустите к Караштину. С удовольствием буду работать в этом направлении.
– Снова за старое, Анатолий. Ну, сколько можно, – возмутился Бродский, но, глянув на меня, тут же остыл, – Что, там действительно стоящие предложения, раз ты готов нас бросить?
– Не то слово, – ответил ему.
– Тогда пригласи Шульмана. Пусть ознакомит с подробностями. Мне же Шабарова убеждать, – попросил он.
Я встретился с Шульманом. Объяснил ему странную ситуацию с его работой в нашем комплексе.
– Не понимаю, – взорвался кандидат наук, – Это же вам в первую очередь надо. Законы управления для АСУ ваш комплекс будет разрабатывать. Это, по сути, алгоритм работы всех систем, участвующих в пуске. Как же вы его разработаете без этого аппарата? Это невозможно! – возмущался старший научный сотрудник.
– Да я об этом же еще год назад всем говорил, когда прочел ваш первый вариант документа, – согласился с ним и рассказал о своих проблемах разработки алгоритма управления оборудованием и о том, как боролся со сторонниками стандартного представления информации.
– Да-а-а? – с интересом посмотрел на меня Шульман, – Пойдем к Земцову, – пригласил он к своему начальнику отдела.
Выслушав мой рассказ, Земцов тут же пригласил нас с Шульманом к руководителю комплекса Караштину, где пришлось повториться.
– Вот, сразу видно системотехника, – похвалил меня Караштин, – Что окончили?
– Я инженер-механик, – коротко ответил, не вдаваясь в иные подробности своего образования.
– Да-а-а?! – удивился он, – А откуда такие познания в сфере управления?
– Хобби, – ответил модным тогда словечком, увидев забавные плакаты у него на стене: «Пункт 1. Начальник всегда прав» и «Пункт 2. Если начальник не прав, смотри пункт 1».
– Да-а-а?! – еще больше удивился руководитель комплекса.
– Ну и еще факультет института радиоэлектроники… МИРЭА, – добавил я.
Караштин от души рассмеялся.
– Хобби? – повторил он и снова рассмеялся, лукаво поглядывая на меня, – А ты говорил, у испытателей нет толковых специалистов, – обратился он к Шульману, – Вот вы и возглавите это дело. Я поговорю с Шабаровым, – объявил свое решение Караштин…
– Ну, все, Зарецкий, – обратился ко мне Шульман, едва вышли от Караштина, – Теперь ты мой человек. Будем работать вместе, – пожал он руку…
От Караштина я летел как на крыльях. Чувствовал, что предстоит интересная работа, исполняя которую могу преуспеть не только как специалист.
От Земцова узнал, что они будут предлагать Шабарову создать у Дорофеева отдельное подразделение для разработки законов управления АСУ подготовкой и пуском «Бурана» и не только его…
– Что ты там Караштину наговорил? – с недовольным видом встретил Бродский, – Пошли к Дорофееву, – пригласил он.
– Ну, Зарецкий, – встретил меня Борис Аркадьевич, – Просвети нас темных, что там открыл мудрый Караштин.
– Всего лишь способ представления информации
