style="font-size:15px;"> Джонатан с надеждой спросил:
– Хотя?
– В паре кварталов отсюда, на Бромвью, были «Детские манатки Монти». Небольшая лавчонка на третьем этаже углового дома, возле «Аптеки Медоуза».
– О, благодарю вас, сэр!
– Не спешите радоваться! – хмуро сказал констебль. – Совсем запамятовал: Монти ведь разорился в прошлом году.
Джонатан едва сдержался, чтобы не выругаться в присутствии представителя закона. Пожелав констеблю хорошего вечера, раздраженный и отчаявшийся, он поудобнее перехватил портфельчик и двинулся по улице Харт в сторону дома.
– Мистер! – окликнул его констебль, и Джонатан обернулся. – Я тут вспомнил. Когда-то здесь неподалеку была еще одна лавка игрушек. В переулке Фейр.
– Фейр?
– Это возле старого кабаре «Тутти-Бланш». Знаете его?
Джонатан мрачно кивнул – это кабаре знали все. Полицейский продолжил:
– Переулок будет справа, сразу за трамвайной станцией. Быть может, лавка все еще работает и вы найдете там то, что ищете.
Поблагодарив констебля, Джонатан торопливо перешел мостовую и, не оглядываясь, пошагал вниз по Бремроук, вдоль трамвайных путей.
Дождавшись, когда он скроется в тумане, констебль бросил взгляд на замершего в ожидании трамвайщика в окошке рубки и многозначительно кивнул ему. Затем открыл дверцу сигнальной тумбы и достал из кармана мундира блокнот и карандашик. Что-то быстро черканув, он оторвал страничку и сунул ее в продолговатую латунную капсулу, а саму капсулу опустил в чернеющий зев раструба на дне тумбы. Послание ушло…
Дверка с глухим стуком закрылась, блокнот с карандашиком вернулись в карман, и констебль, довольно насвистывая, потопал по улице Харт.
Поведение полицейского могло бы показаться Джонатану Мортону весьма подозрительным, если бы он, конечно, увидел то, что происходило у тумбы…
Улица Бремроук, одна из самых оживленных и широких улиц Саквояжного района, сейчас совершенно на себя не походила. Было непривычно наблюдать отсутствие очереди к чистильному шкафу и газетной тумбе. Еще страннее было видеть закрытым окошко местной живой достопримечательности, мадам Эдвины Эдвис, продающей советы.
Пустынный тротуар, на котором всегда было не протолкнуться, сейчас принадлежал одному лишь Джонатану, но он старался идти ближе к стене дома, чтобы не потерять направление.
Знакомые вывески оставались позади одна за другой. Цирюльня, мастерская по ремонту малых домашних механизмов, часовщик, башмачник… На дверях висели замки, окна прятались за ставнями, а механический сом над рыбной лавкой «Чешуя Филлипа», который обычно скрипел проволочными усами и скрежетал плавниками на полквартала, замер в безмолвии.
То и дело взгляд натыкался на висевшие тут и там афиши нового радиоспектакля:
То, чего вы так ждали!
То, о чем давно ходили слухи!
