грозно приказал:
– Отойти к стене. Сесть на стул и не двигаться.
– Я ни в чем не виноват. Я шел на работу… Прошу известить моего хозяина, адвоката Ардашева, Клима Пантелеевича, – шмыгая носом, лепетал молодой человек.
– До прихода сыскной полиции никому ничего не трогать, – продолжал распоряжаться блюститель порядка, обращаясь к дворнику, истопнику, кухарке и горничной.
Только попугай на строгие указания первого полицейского чина не обращал ни малейшего внимания – перелетал с места на место и горланил заученные слова, вероятно, в порядке их запоминания: «Помогите!», «Поедем к актрискам!», «Всем шампанского!».
По прошествии получаса к злосчастному дому прибыл начальник сыскной полиции, хитрый как лис и верткий как ужака Ефим Андреевич Поляничко со своим заместителем, а также следователь, фотограф из полицейского резерва и врач. Сразу за ними в комнату вошел Ардашев и с молчаливого согласия полиции вполголоса побеседовал с задержанным приказчиком, после чего начал незаметно осматривать помещение.
Дом фасадом выходил на улицу и имел четыре больших комнаты с высокими, в пять аршинов, потолками, пристройку для прислуги, подвал с ледником и деревянный каретный сарай. С кабинетом, через проходную дверь, соседствовала столовая – оттуда можно было пройти в гостиную и затем в спальню. Прямо на улицу выглядывало по одному большому венскому окну каждой из трех смежных комнат. Только кабинетное окно смотрело в безмолвный, уснувший зимний сад из высоких груш и старых тутовых деревьев.
Помещение для прислуги представляло собой небольшую пристройку, поделенную на две части с разным входом. В одной, совсем маленькой, жила горничная – двадцатипятилетняя Вероника Лошкарева, в другой истопник – пятидесятилетний Фрол Евсеевич Матюхов с еще моложавой и бойкой кухаркой Авдотьей. Последние три года они сожительствовали. Саженях в десяти от этого сооружения, за летней беседкой приютилась поленница с отведенным местом для колки дров.
Каждый занялся своим делом. Поляничко и следователь допрашивали приказчика, фотограф делал снимки, доктор извлекал из бездыханного тела нож, заместитель, действуя по циркуляру, собрал у прислуги паспорта и опрашивал горничную, кухарку, истопника и дворника. Только адвокат успевал присутствовать везде одновременно, и, кажется, это ему удавалось.
Горничная в это время рассказывала, что она собиралась с утра протереть пыль на книжных полках кабинета. Подошла, приоткрыла дверь и увидела, как этот молодой человек склонился над хозяином, чья рука безжизненно свисала к полу. Испугавшись, она закрыла дверь на ключ, выбежала на улицу, стала кричать и звать на помощь. К ней почти сразу подбежал истопник Фрол Евсеевич и кухарка. Как Вероника пояснила, Фрол с топором ринулся к двери кабинета, чтобы не дать злоумышленнику уйти.
По словам истопника, накануне вечером он, как обычно, затопил во всех трех смежных комнатах печи и хорошо
