оскольку я преданная до ужаса, это во-первых.
А, во-вторых, весь круг ее знакомых от нее отвернулся из-за долгов. Ирма была должна абсолютно всем вокруг: банкам, родственникам и даже соседям, у которых она стреляла по сто рублей на сигареты и пиво.
Когда-то у моей новой подруги был бизнес и он процветал настолько, что она приобрела сначала одну квартиру, потом и еще одну, улучшив свои материальные условия. В торговле меховыми изделиями ей везло, а потому Ирма снова и снова брала кредиты под огромные проценты, а деньги считать перестала.
И могла улететь, например, в самый прибыльный сезон, когда нужно было делать деньги, отдыхать на Мальдивы, покупая путевки все дороже и меняя машины, как перчатки. "Живем один раз!" – этот лозунг стал девизом в жизни бизнес-вумэн. Часто она повторяла, что не собирается на себе экономить, поскольку никогда не умела копить деньги.
– Если вещь мне нравится, я тут же ее покупаю. – Признается мне Ирма, сидя напротив меня за столом. – Вернее, покупала. Сейчас я уже ничего не могу купить, даже в кредит. Мне отказываются давать в долг. Поскольку я разорена, мне приходится прятаться от коллекторов и даже от родственников. И мне очень стыдно.
– Ты потеряла удачу. – Объясняю ей я, раскладывая карты на столе, – когда стала брать то, что тебе не принадлежит. Не все люди могут удерживать вокруг себя богатство. Это тебя и погубило. Ты жила не на свои деньги, а на те, которые к тебе бы никогда не пришли. А теперь пришло время платить по счетам.
– Но, черт возьми. – Злится моя клиентка, отпивая виски прямо из бутылки, поскольку в последнее время уже хорошо сидит на стакане. – Мне же везло. Я всегда знала, что смогу выплатить то, что беру.
– Но ты взяла слишком много. А деньги счет любят. – Объясняю ей я.
– Ты предлагаешь на всем экономить? Ездить в маршрутках или ходить пешком? – Она смотрит на меня исподлобья, а потом опять заливает в себя горячительный напиток прямо из горла, не закусывая.
– Ты итак теперь ходишь пешком. И вынуждена побираться по соседям. – Напоминаю ей я о ее плачевном состоянии. – Автомобиль у тебя забрали, как и квартиры, впрочем, и эту ты вынуждена будешь скоро продать.
– Я вздернусь. И мне плевать, что там будет дальше. – Уже совсем пьяным голосом говорит Ирма, начиная всхлипывать. – Я стала исчадьем ада. И те, кто ел со мной за одним столом, меня теперь презирают.
– Зато ты увидела, чего стоят все эти люди, которых ты считала своими друзьями. Они завидовали твоему успеху и отвернулись от тебя, когда ты опустилась на самое дно. – Рассуждаю я.
– Почему, почему так произошло? Мне всего пятьдесят, а, кажется, что ничего уже не вернешь. Ты знаешь, сколько я должна? – Она, часто моргая и размазывая по лицу слезы, называет сумму. – Меня же уже запугивали какие-то мужики. А где я возьму деньги? Они даже сына моего похитили и шантажировали меня. Мне пришлось срочно продать последнюю квартиру, чтобы выкрутиться.
– Этот страшный период закончится. – Вдруг предсказываю ей я.
– Не может быть! – Не верит она. – Как? Меня убьют или я сама повешусь?
– Еще пару лет ты будешь метаться, пить и скрываться. И спасать мужа. У тебя муж очень больной. А сына придется вытаскивать из наркоты. – Впадая в транс, произношу я.
– Да. Мой Алекс(муж) очень больной. И сейчас в больнице. Ему должны сделать операцию сначала на одной ноге, а потом на другой. Он сможет снова ходить? – Интересуется она, допивая виски прямо из бутылки.
– Ходить он сможет, но с трудом. У тебя на руках окажется инвалид. За сыном присмотри. Он уже в дурной компании. – Предупреждаю Ирму я, рассматривая узоры из кофейной гуще в ее чашке.
– А что со Славкой(сыном)? – Удивляется она, трезвея. – Он такой мамин сын. Какие наркотики? Чушь! Не гони!
Она встает из-за стола и падает от того, что уже очень сильно пьяна. И выглядит жалко. Я пытаюсь ее поднять, но бесполезно. Она ползает на четвереньках возле стола, чертыхаясь.
– Давай продолжим в другой раз. – Предлагаю ей я. – Тебе нужно поспать.
Я пытаюсь ее снова поднять и помочь ей лечь на диван, на котором мы расположились.
– Нет. Не надо. – Упрямится она. – Лучше скажи, я буду снова богатой? Выпутаюсь?
– Я же тебе сказала, что все пройдет. Но в бизнес ты больше никогда не вернешься. Останешься без ничего, но работу найдешь и будешь мыть полы до пенсии. – Успокаиваю ее я.
– Да что ты несешь! – Кричит она. – Ты хочешь сказать, что я буду уборщицей? И жить на съемных квартирах? И платить какому-то дяде? Убирайся вон! Скотина!
Я собираюсь уйти, но не могу оставить ее одну, рыдающую, снова падающую под стол. Из носа у нее течет кровь, которую она размазывает по лицу. Потом ей и вовсе становится плохо.
