территории и постепенно «одомашнили» их. Картер показал, как соседство упорядоченной по Бентаму[29] организации пространства (в результате которой возник Мельбурн[30]) и очевидно неупорядоченного австралийского буша[31] привело к оптимистической трансформации социального пространства, где в 1840-е годы нашелся и Элизиум для джентльменов, и Эдем[32] для работников[33]. Образ, создаваемый Диккенсом в воображении Пипа, которого Мэгвич называет «лондонским джентльменом», – это скорее эквивалент того, что благожелательная Англия дозволяла Австралии: одно социальное пространство санкционировало существование другого.
Однако «Большие надежды» написаны безо всякого внимания к сообщениям австралийских туземцев, на которые ссылаются Хьюз и Картер, как не предполагала этого и традиция австралийской литературы, возникшая позже и сформированная произведениями таких авторов, как Дэвид Малуф[34], Питер Кэри[35] и Патрик Уайт[36]. Запрет на возвращение Мэгвича носит не только карательный, но и имперский характер: подданные могут быть отправлены в Австралию, но им нельзя позволить «вернуться» в пространство метрополии, которое, как об этом свидетельствует вся проза Диккенса, тщательно размечено, занято, обжито персонажами метрополии, выстроенными в строгой иерархии. С одной стороны, Хьюз и Картер подчеркивают относительно редкое упоминание Австралии в британских текстах XIX века, в которых говорится о полноте и заслуженной целостности австралийской истории, ставшей полностью независимой от Британии только в XX веке. С другой стороны, внимательный читатель «Больших надежд» должен отметить, что после того, как Мэгвич отбыл свое наказание и Пип сполна признает свой долг перед старым, питающимся горечью и местью преступником, сам Пип терпит крах и оживает в двух позитивных формах. Появляется новый Пип, менее обремененный цепями прошлого, – он мелькает в виде ребенка, которого также зовут Пип; а старый Пип затевает новую карьеру с другом детства Гербертом Покетом, уже не праздным джентльменом, а трудолюбивым торговцем на Востоке (East[37]), где другие британские колонии предоставляли возможности для нормальной жизни, которые Австралия предоставить не могла.
Итак, со сложностями Австралии Диккенс разобрался, но возникает другая структура оценок и отсылок, предполагающая британское имперское взаимодействие с Востоком (Orient) через торговлю и путешествия. В своем новом статусе колониального дельца Пип совершенно не уникален, почти все деловые люди у Диккенса, непокорные родственники и устрашающие изгои обладают нормальной и надежной связью с империей. Но только в последние годы эти связи приобрели интерпретативную значимость. Новое поколение ученых и критиков – в одних случаях дети деколонизации, иногда бенефициары прогресса в вопросах свобод в метрополии (в частности, представители сексуальных, религиозных и этнических меньшинств) –
Иеремия Бентам (1748–1832) – правовед и философ. Основоположник утилитаризма. Его идеи об устройстве государства и концепция личных прав оказали влияние на изменение внутренней политики австралийских колоний. Автор концепции незримого контроля над заключенными в пенитенциарных учреждениях (паноптикум), которая позднее заинтересовала философа Мишеля Фуко (1926–1984), изучавшего основы европейской концепции власти. См. подробнее: Llewellyn D.
Идея заключается в том, что утилитаристский характер генерального плана города, избранного административным центром округа Порт-Филипп, привлекал инвесторов и подрядчиков, способствуя обогащению поселения. Итак, Мельбурн заработал свое благосостояние за счет пространства, а не экономической мощи.
Буш – австралийский ландшафт, состоящий из низкорослых кустарников (от английского bush – куст) и неосвоенный людьми.
Элизиум – обитель души блаженных в древнегреческой мифологии, Эдем – райский сад в религиозных текстах.
Carter P.
Дэвид Малуф (род. 1934) – австралийский писатель, поэт и автор либретто.
Питер Кэри (род. 1943) – австралийский писатель. Дважды обладатель Букеровской премии.
Патрик Уайт (1912–1990) – австралийский писатель.
В «Ориентализме» Саид использовал разделение двух терминов, обозначающих «Восток»: East – как географический, пространственный термин; Orient – как культурологический концепт. В данной книге он также ссылается на эту двойственность.
