весело шёл через спицы хрустальной бури.
Спасатель пингвинов, отважный герой-полярник
в шикарном костюме, подогнанном по фигуре.
Мамулечка утром будила Димулю в школу,
давала яичницу, кофе и бутерброды.
И вдаль уходили тяжёлые ледоколы,
и вдаль уносились урчащие вертолёты.
А вечером Димочка, весь в предвкушении ночи,
летел чистить зубы. Как хлопали тапки-крылья.
А мама с отцом говорили: «Поедем в Сочи,
где пальмы, и море, и прочее изобилие».
Димасик и в речку всегда заходил по пояс,
боялся медуз, волдырей и ожогов красных.
В реальности Диминой тазом накрылся полюс,
и Дмитрий стал взрослым, а может быть, и напрасно.
Мотался Димас из Москвы в Петербург «Сапсаном».
Сначала курил, а когда начал кашлять – бросил.
Коллеги по офису звали его ДимСаном,
но где-то в душе он по-прежнему был геройский.
Спасатель пингвинов, крутой подниматель грузов.
Дискавери, энимал плэнэт и вечный праздник.
ДимСан забирался на сайты и думал грустно:
– Да разве же я потяну? Да ни в коем разе.
И вот он сидел в мягком кресле, решая ребус.
Котёнок терзал деревянную боковину
и вдруг заорал – мол, хозяин, смотри, по небу
пингвины летят,
о хозяин, летят пингвины.
И это, хозяин, прекрасно невыносимо.
Прекрасней тыгдыма и кошечки той, с окраин.
Тела у пингвинов, хозяин, жирны, красивы.
А вон их вожак, он похож на тебя, хозяин.
Наклон головы, взгляд пронзителен, соломонов.
ДимСаныч вставал, и вздыхал, и хрустел как чипсы.
Давно, когда Дмитрий действительно был Димоном,
он мог понимать по-кошачьи, но разучился.
Сейчас, соответственно, дикие вопли слышал:
– Чего тебе, чёрная хитрая жидкоформа?
Окно распахнулось.
Когда подошёл поближе,
пингвины, снижаясь, свернули за угол дома.
Обидно, но Диме их было уже не видно.
Но если весну сменит лето, а лето осень –
ты вспомни, что где-то летят и твои пингвины,
хотя эти птицы летать не умеют вовсе.
Джедаи
Мама, такая планида, такая карма.
Я уже взрослый настолько, что верю в сказки.
Ты извини, но я стану джедаем, мама.
Меч у меня уже есть, правда, он китайский.
Мама, я страшно, почти безнадёжно болен.
Бьюсь о проблемы банально и бестолково.
Выжившим после вселенского мордобоя не остаётся вообще ничего другого.
Мама,
