Ты же теперь победитель Красса? Разве тебе мало славы? – Пакор прищурил глаза, и Сурена задумчиво и внимательно посмотрел на него полным сочувствия взглядом. Но отвечать не стал.
– Как здоровье сатрапа? – спросил он вместо этого.
– Он благодарит тебя за победу, – так же уклончиво ответил Пакор.
– Ты давно приехал?
– Только что, – сказал Пакор.
– Я слышал, ты приобрёл новую жену? – с иронией спросил Сурена.
– Да, Артаваз сдержал обещание, – самодовольно усмехнулся сын царя. Он действительно уже вырос, заметил про себя Сурена. Чёрные кучерявые волосы стали длинными, и борода казалась гуще, чем раньше. Пакор превратился в сильного и красивого воина, и Сурена понимал, что тому теперь тоже захочется славы и золота, как и любому наследнику престола.
– Это хорошо, – произнёс он с улыбкой. – Надо устроить пир по этому поводу. Мне будет очень приятно увидеть тебя на празднике сегодня вечером во дворце.
– Благодарю тебя, Сурена, – вежливо склонил голову Пакор, и Сурене это польстило. – Но как насчёт римлянина? – он кивнул в сторону Лация.
– Заплати столько, сколько считаешь нужным, – благосклонно предложил Сурена.
– Полталанта золота, – задумчиво глядя в сторону площади, произнёс Пакор. Сурена от удивления поднял брови вверх. Одни только лошади и оружие убитых воинов стоили в два раза дороже, но он сдержался. Прибытие Пакора было знаком, но он пока не мог понять, каким. Поэтому судьба римлянина сразу же стала ему безразлична. Надо было наблюдать за Пакором, за его словами и интонацией. Сурена вздохнул.
– Это хорошая плата, – постарался беззаботно ответить он. – И что ещё просил передать сатрап?
– Ород хочет видеть тебя в Экбатане. Он направляется сейчас туда со своими воинами. Ещё он приказал привезти туда весь гарем, – Пакор хмыкнул. – Наверное, скоро будет свадьба. Вот и всё.
– Ну, гарем и сам побежит к нему быстрее нас, – в том же духе ответил визирь, и они рассмеялись. Пока всё было нормально. Пакор не предъявлял никаких претензий и не стремился никак выразить своё новое или старое отношение к его победе. Значит, и у его отца тоже пока не было поводов для недовольства. Судьба римлян больше никого не волновала. Или почти никого. Потому что вряд ли кто-то мог представить себе, что совсем рядом за происходящим наблюдают две женщины, сестра и дочь царя Осроены Абгара.
Сам Абгар при появлении царевича весь сжался и старался не привлекать его внимание. Он чувствовал, что чем больше смотрит на него, тем тяжелее ему становится дышать и темнее видится впереди будущее. Пакор сел на второй стул рядом с Суреной.
– Пусть римляне убивают сами себя. Ты согласен, визирь? – спросил он Сурену, и тот понял, что Пакор не видел, как убили первых двадцать пленников.
