пространство, разделявшее нас, всколыхнул резкий порыв невесть откуда взявшегося ветра. Повинуясь ему, туман тут же разошелся в стороны, и я едва сумел сдержать рвущийся наружу крик.
Болото по обе стороны от меня было усеяно мертвыми телами. Застывшие в мученических позах, с ужасом, запечатленным на лицах, все эти люди погибли, тщетно пытаясь выбраться из мутной, с жадностью пожиравшей их жижи. Кое-кому из них это почти удалось, и над поверхностью виднелись в отчаянии тянувшиеся к небу бледные руки или намокшие спутанные волосы. Другие полностью скрылись под водой, и теперь в ней различим был лишь их неясный силуэт.
Объятый страхом, одержимый только одним желанием – поскорее убраться отсюда, я собрался было развернуться, когда понял, что стоял на месте слишком долго. Топь медленно, будто наслаждаясь каждым мигом моего отчаяния, начала засасывать и меня. И чем яростнее я старался выбраться из нее, тем глубже уходил вниз, в отвратительное зловонное месиво.
Наконец ледяная вода коснулась моего лица, грозя уничтожить и меня. Когда я уже должен был присоединиться к остальным мертвецам, сон резко оборвался.
Глава 3.
Тяжело дыша, словно и правда чудесным образом спасся из объятий смерти, я резко сел на кровати. Понимание того, где я нахожусь, пришло ко мне не сразу. Однако прежние эмоции быстро таяли, увиденное мной уже не казалось настолько реальным. Пережитый же ужас теперь и вовсе вызывал лишь горькую усмешку.
Глубоко вздохнув, я поднялся и рассеянно осмотрелся. Похоже, нормально отдохнуть в особняке Гауса Кринсби и правда было невозможно. Но что могло служить тому истинной причиной? Некое внушение хозяина дома? Влияние на разум передававшихся о нем и его предках семейных легенд? Или что-либо иное?
Интересно, а его самого когда-нибудь посещали кошмары? Если да, то за десятилетия жизни в этих стенах он наверняка успел к ним привыкнуть.
Встав, я привел себя в порядок и собрался было покинуть комнату, дабы, как и вчера, разделить завтрак с Грейс и Эмилией, когда краем глаза вдруг заметил за окном нечто необычное. Приблизившись, я увидел автомобиль полиции, находившийся вдалеке, в самом начале дорожки, ведущей к дому. Внутри, насколько я мог различить, никого не было. Это значило, что представители закона, должно быть, уже поднялись вверх, к дверям особняка. Или вовсе находились где-то среди его обитателей, если, конечно, их сочли нужным впустить.
Пусть я и не был ни в чем виновен, по спине все же пробежал холодок. Встреча с полицией всегда ассоциировалась у меня с чем-то плохим. Быть может потому, что каждая из них происходила в самые мрачные моменты моей жизни. Для меня, пожалуй, это было своего рода дурное предзнаменование. Как сгустившиеся на небе тучи, возвещавшие о приближении грозы. В совокупности с воспоминаниями о ночном кошмаре, мысль о прибытии в особняк незваных гостей сразу же ввергла меня в дурное настроение.
Прошлым вечером я не просил Шарлотту принести мне завтрак в комнату.
