Голубой свет прожекторов танцует по нетронутой поверхности под саундтрек бунтарской мужественности – AC/ DC «Ярость против машин», «Белые зомби», а затем наступает очередь гимнов города, когда двадцать тысяч голосов подвывают «Нью-Йорк, Нью-Йорк» и «Нью-Йорк – состояние души» Билли Джоэла. От этого просто захватывает дух.
– Черт возьми! – Крейг хлопает Бретта по спине ладонью размером с лопату. – «Рейнджеры» против «Дьяволов» в гребаном «Гардене»! Сколько мы говорили про это?
– Давно, чувак.
– Вечность! Ты чертовски хороший парень, Бретт, ты знаешь это? Я не часто такое говорю, но это так.
– Ах, да ладно… – Бретт пожимает плечами, но улыбается от уха до уха и достает телефон из кармана. На экране сообщение от Келли – она просит его вести себя хорошо и как следует повеселиться. Конечно, она шутит; можно подумать, он хоть раз в жизни плохо себя вел, не говоря уже о девяти годах их совместной жизни. Вместо ответа он делает фото катка, загружает в социальную сеть, отмечает игру и Крейга Уилсона, и на телефон Крейга приходит оповещение.
Крейг видит оповещение и хмыкает.
– Эх, вот дерьмо. Теперь никаких шансов взять больничный на понедельник. Придется работать в свой сороковой день рождения, мужик. Просто зашибись. Не думал, что они заставят нас работать в праздник, даже если это всего лишь день Мартина Лютера Кинга.
Улыбка Бретта слегка увядает. Он подозревает, что это, возможно, последняя его искренняя улыбка на сегодняшний вечер.
– У тебя останется еще целый день завтра, чтобы полечиться от похмелья. К тому же Кирк может надрать тебе задницу, если ты пропустишь еще один день.
– Кирк может отсосать. Еще немного – и я этого мудака урою.
Бретт ничего не отвечает.
Свет гаснет, очередная кричалка «Вперед, Рейнджеры!» затихает, и для первого торжественного вбрасывания шайбы диктор объявляет почетного гостя: это женщина в инвалидном кресле, ветеран, удостоенная наград и побывавшая в трех командировках с Корпусом морской пехоты США.
– О, чувак! – Бретт следует примеру остальных зрителей и тоже поднимается с места. – Ненавижу эту часть.
– Бедная сучка присела поссать над миной, – тихо бормочет Крейг, стараясь, чтобы это не услышали окружающие. – Пользуйся своими ногами, пока можешь.
– Я знаю, знаю, это просто… Мне как-то не по себе из-за этого.
– Не по себе? Это называется служить своей стране, придурок. Сражаться за то, чтобы мы с тобой пили это пиво. Что-то я не вижу, чтобы ты собирался возглавить в ближайшее время атаку на Фаллуджу.
– Эй, – шепчет Бретт. – Я поучаствовал в серьезной передряге. Ты говоришь с парнем, который противостоял Тренту Нолану в восьмом классе, помнишь?
– Я помню, как мне пришлось вытаскивать тебя из-под глыбы-полузащитника, прежде чем он отправил бы тебя в больницу, если ты это имеешь в виду.
Бретт кривит губы в улыбке, но в ней больше нет теплоты.
