и про то, что надо учиться у капиталистов хозяйствовать, и приводил цитаты с двадцать седьмого съезда, а мне клали на стол закон, принятый в тридцать девятом году, и спрашивали: «Где, кто и когда его отменил?» Я поначалу попер: «Читайте газеты, слушайте телевидение, там про это каждый день говорится!» – «Мы живем для того, чтобы следить за выполнением законности, а вы ее нарушили… Газеты и телевидение – лирика, сегодня одно, завтра – другое, насмотрелись за тридцать лет всякого… Отвечать вам не перед редакцией или телевидением, а перед буквой действующего закона».
– Передохните, – предложил я, заметив, как бумажно побледнел Горенков. – Пауза не помешает.
Он усмехнулся:
– Мне пауза не помешала… Тринадцать месяцев в тюрьме – нужная школа, избавляет от иллюзий… Если бы все действительно хотели перестройки, инициативы, рывка вперед, давно бы опубликовали закон, отменяющий все запреты, коими так славилась Русь-матушка. Человек – винтик, ему дозволено выполнять только то, что предписано начальником, инициатива – штука опасная, можно не совладеть, да и чувство собственного достоинства появляется в людях, как с ними управишься?! Особливо если ты необразованный осел и рос так, как принято: со стула – в кресло, а оттель – в кабинет, и не потому, что голова светлая, а из-за того, что тебя – к собственной выгоде – просчитали те, кто расставляет кадры… Карнавал петрушек, ей-богу… Не сам себя человек делает, а его сановно назначают те, кто создает для себя послушное исполнительское большинство, – безмолвное и тупое.
– А почему заместитель министра Чурин не был вызван в судебное заседание? – спросил я.
– А почему он не был вызван к следователю? – Горенков пожал плечами. – Да потому, что отказался от самого факта встречи со мной. Не был я у него на приеме – и все тут…
– Вы к нему как попали?
– Меня вызвали в Москву телеграммой.
– А кто ее подписал?
– Откуда я знаю, – Горенков, не сводя с меня глаз, полез за новой сигаретой. – Предсовмина Каримов пригласил, сказал, что, мол, из Москвы телеграмма: в связи с назначением начальником треста прибыть на беседу.
– К кому?
– К заместителю министра.
– Какому?
– Об этом я его не спросил.
– Почему?
– Да разве я думал, что через год в острог сяду? Знай я прикуп, жил бы в Сочи… Вот вы ставите вопрос, а я снова себя казню: как же не учены мы закону! Отчего англичанин без юриста шага не ступит, а мы про кодекс вспоминаем, лишь когда на нары сядем?! Почему?!
Я хотел ответить ему, что эту тему исчерпал в своем творчестве такой знаток нашей истории и права, как Василий Белов, но, решив не вдаваться в литературные хитросплетения, уточнил:
– Значит, телеграмма с вызовом пришла не в трест?
– Должность эта – номенклатура Совета Министров, туда и сообщили…
– Кто
