лучшие качества врага, пролетариат не победит, но троянский конь с неизбежностью при этом оказывается в стане победителей, проблема захвата и удержания государственной власти тут лишь одна из многих: превратность оказывается встроенной во все наследуемые ценности без исключения. Вступать во владение ими автоматически, без пересмотра основ (по принципу «Бери, что дают») значит обречь себя на неминуемую утрату самотождественности: переходящее знамя выпадет из рук того, кто набрал слишком много и без разбора.
В этом смысле расширение революции вплоть до пределов сопротивляемости материи (социальной материи) диктуется как раз бдительностью. Скажем, Брестский мир, разрыв с Антантой, предстает воистину великим деянием Октябрьской революции, практически впервые поставившей классовое (солидарность) выше национального. Победивший пролетариат не должен принимать все атрибуты государственности по описи, его окончательной целью является самоуправление без раковой опухоли государства, тут Маркс был абсолютно прав, но наличие других центров эгоизма, уицраоров, как сказал бы Даниил Андреев, ставит проблему враждебного внешнего окружения. Запаздывание мировой революции подталкивает к ошибочной эгоистической самоидентификации, в результате национальное или имперское начало аккумулирует энергию, высвобожденную революцией в свою пользу. Путь Наполеона и путь Сталина при всей их несхожести обладают общностью судьбы, примерно в духе работы Фрейда «Влечения и их судьбы»: в обоих случаях происходит сублимация революционного энтузиазма в ловушку национальной (точнее говоря, имперской) самоидентификации. Таков заколдованный круг, но непостижимым образом именно из этих кругов не просто складывается спираль истории – на нее, на эту спираль, подается напряжение, как на нить накаливания, и каждый момент яркости, длительности вспышки заслуживает особого упоминания. Он не напрасен, и если что-то в человеческой истории достойно восхищения, так это момент передачи переходящего знамени пролетариата – сегодня он вновь на повестке дня.
Ясно, что современные компартии тут ничем не помогут, они безнадежно разминулись с новой идентификацией класса. Живое коммунистическое движение едва ли соприкасается с этими реликтами некогда авангардных организаций, которые даже не пытаются поставить вопрос: где и когда, при каких обстоятельствах рабочий класс обронил свое пролетарское знамя? Тем самым проблема внесения классового сознания извне с целью иллюминации нового пролетариата стоит с той же остротой, как это было во времена самого Маркса.
Подготовка критической массы для нового Большого взрыва предваряется бескомпромиссной критикой существующего – и в этом плане не все так безнадежно, как может показаться. Протестующие против триумфа буржуазности мыслители – от Хайдеггера до Бодрийара – внесли свой вклад в приговор существующему порядку вещей, но главное – практические аргументы всемирного
