на хвосте принесла, – сказал Колян со скрытым злорадством. – Или сопляк в рясе донёс. Он постоянно на паперти крутится, мог заметить и потом разболтать. А гусь – это имущество, за его кражу судья тебя по головке не погладит. Пришьют новый срок – к гадалке не ходи.
Егорше это не понравилось.
– Жрали-то вместе, – сказал он зло. – Так что на нары отправишься вместе со мной, как соучастник.
– А может, и не в полицию, – с надеждой проговорил Колян, только сейчас осознавший, во что он влип по собственной глупости. – В церковь, к примеру. Или в магазин.
– Так давай посмотрим, что толку гадать, – предложил Егорша. – А там уже будем думать, что делать… Кстати, ты куда подевал кости от гуся?
– Там и остались, на столе, – удивлённо посмотрев на него, ответил Колян. – А что такое?
– Надо было в землю закопать, болван! – свирепо рыкнул Егорша. – А если участковый заявится с обыском?! А так – нет тела, нет и дела, сам знаешь.
Колян хотел было обидеться, но передумал и даже ничего не возразил. В их компании виноват всегда был он, что бы ни случилось плохого. Поэтому не было смысла сейчас противоречить – это обернулось бы только новым градом оскорблений. Они молча последовали за бабкой Матрёной, не приближаясь к ней и держась настороже, чтобы вовремя нырнуть в ближайший переулок, если та обернётся. Но старуха шла, не оглядываясь и никуда не сворачивая. Выйдя на площадь, она миновала магазин и здание церкви и вошла в полицейский участок, возле которого стоял старенький автомобиль темно-синего цвета с запасным колесом на боковой дверце, узким лобовым стеклом и зарешечёнными задними стёклами отсека, в который помещали правонарушителей. Приятелям этот отсек был хорошо знаком. Год назад они проехали в нём до районного центра, и это была самая неприятная поездка в их жизни. Машину немилосердно подбрасывало на ухабах, и приятели испытывали те же ощущения, что и шары в лототроне. С поправкой на то, что шары были из слоновой кости, а они – из плоти и крови… Воспоминание об этом вызвало почти панический ужас у Коляна.
– Что делать будем? – спросил он дрогнувшим голосом. И сам же ответил: – Бежать надо!
– Куда бежать, дурила? – огрызнулся Егорша, который был тоже напуган, но лучше это скрывал. – И на чём? – Он пренебрежительно кивнул на полицейский автомобиль. – На этом рыдване? А другого ничего нет. Рейсовый автобус приедет ещё не скоро.
– Говорил я тебе – не трогай гуся! – запричитал Колян. Его лицо посерело от ужаса перед неизбежным уголовным наказанием, который оказался сильнее страха перед приятелем. Он даже нашёл в себе смелость обвинить Егоршу. – Предупреждал – с бабкой Матрёной так нельзя. Она истинный дьявол в юбке, даром, что родня отцу Клименту. А ты что? Ещё меня же и дураком называл!
На этот раз молчал Егорша. Он осознавал справедливость упреков приятеля и в душе ругал себя за то, что поддался соблазну и впал в грех чревоугодия, как сказал бы отец Климент. А в результате гусь оказался почти несъедобным,
