из виду, только слышно было, как она топочет вверх по лестнице, ведущей на чердак.
Полчаса спустя, когда тётя Полли, чьё лицо каждой чёрточкой выражало чувство осознания своего долга, поднялась по той же лестнице и вошла в комнату Поллианны, её встретил взрыв бурного энтузиазма.
– О, тётя Полли, никогда в жизни я не видела ничего столь прекрасного и захватывающего! Я так рада, что вы дали мне почитать эту книгу! Я и представить не могла, что мухи способны столько всего переносить на своих лапках, и…
– Довольно, – с достоинством сказала тётя Полли. – Поллианна, можешь принести свою одежду, я осмотрю её. Вещи, которые тебе не подходят, я, разумеется, отдам Салливанам.
С явной неохотой Поллианна отложила брошюру и повернулась к платяному шкафу.
– Боюсь, вам они покажутся ещё хуже, чем дамам из прихода, а они сказали, что ходить в таких платьях зазорно, – со вздохом сказала она. – Но в последние два или три раза в бочках для пожертвований в основном были вещи для мальчиков и взрослых… А у вас когда-нибудь была бочка для пожертвований, тётя Полли?
Увидев полный гневного возмущения взгляд тёти, Поллианна тут же спохватилась.
– О нет, разумеется, не было, тётя Полли! – Она густо покраснела. – Я совсем забыла, богатым не нужны бочки для пожертвований. Но, знаете, я иногда забываю, что вы богаты… когда сижу здесь, в этой комнате.
Рот мисс Полли приоткрылся от негодования, но она не вымолвила ни слова. Поллианна, явно не подозревая, что сказала нечто неприятное, продолжала:
– В общем, я хотела сказать, об этих бочках и рассказывать нечего – кроме того, что в них никогда не бывает того, что тебе хочется, даже если ты ничего этакого и не ждёшь. Из-за этих бочек нам с папой всякий раз труднее всего было играть в нашу игру…
Тут Поллианна вспомнила, что не должна говорить об отце с тётей Полли. Она поспешно нырнула в шкаф и вытащила все свои неказистые платья одной охапкой.
– Они совсем некрасивые, – с трудом проговорила она, – и были бы чёрными, если бы не красная дорожка для церкви; но других у меня нет.
Кончиками пальцев тётя Полли перебрала ворох жалких нарядов, явно сшитых для кого угодно, только не для Поллианны. Затем она бросила хмурый взгляд на штопаное нижнее бельё в ящиках комода.
– Самое лучшее на мне, – стыдливо призналась Поллианна. – Дамы из прихода купили мне один комплект, где всё целое. Миссис Джонс – председательница комитета – сказала им, что у меня непременно должен быть хороший комплект белья, даже если им до скончания дней придётся стучать каблуками по голым доскам. Но им не придётся. Мистер Уайт не любит шум. «У него нервы», как говорит его жена, но у него и деньги есть, и они надеются, что он добавит бо́льшую часть на ковёр – из-за нервов, знаете. Я думаю, он должен быть рад, что у него не только нервы, но и деньги есть, правда же?
Мисс Полли, похоже, не слушала её. Закончив осмотр нижнего белья, она вдруг резко повернулась к Поллианне.
– Ты ведь ходила в школу, Поллианна?
