Я думала, приедет папин секретарь, – говорит она тонким голоском и пытается по его взгляду что-нибудь для себя понять.
– Надо было кое-что передать лично, – мимолётно ухмыляется он с загадочным видом и сокращает оставшееся между ними расстояние в один короткий шаг.
Алиса спиной чувствует прожигающий Ванин взгляд, но словно в замедленной съёмке наблюдает, как склоняется к её уху Шемелин и, будто ласковым поцелуем, щекочет нежную мочку бархатистым шёпотом.
– Если ты за него выйдешь, – слышит она его слова, и размеренный гул аэропорта вмиг пропадает, – то я трахну тебя прямо на твоей свадьбе. В платье.
Алиса готова поклясться, что колени в этот момент у неё дрожат и держатся, не позволяя ей рухнуть на пол, только на честном слове.
– Документы не забудь проверить, – бросает он напоследок и разворачивается, чтобы уйти, не прощаясь.
Глава 1. Часть 1
в которой безвинно страдает один лучший в Москве чизкейк
День стоял удивительно пригожий: в небе, хрустальном и пронзительно голубом, повисло солнце – сочное и круглое, и похоже оно больше всего было на тарт с нежным лимонном курдом под обожжёнными пиками белоснежной меренги.
Почувствовав на языке сливочно-кисловатый вкус от одной только мысли о выпечке, Алиса с благостным удовольствием вдохнула охлаждённый кондиционером воздух. В небольшом помещении кафе было даже зябко, но раскинувшаяся за витриной летняя террасска с плетёными креслами хоть и пряталась под тенью тента, но всё равно пустовала: в полдень на улице представлялось решительно невозможным даже дышать – с тем же успехом можно было зарыться лицом в раскалённые пески Сахары, чтобы раздобыть порцию спасительного кислорода.
Май, на излёте весны дотягивавший последние свои денёчки, уступал бразды правления лету – а уж оно клятвенно обещалось затопить Москву в этом году по-настоящему южным зноем. Асфальт шоссе и улиц, нагретый прямыми лучами, сиял, и плавился, и вот-вот грозился обратиться в вулканическую лаву.
– Рвёт и мечет, – напротив неё плюхнулась Кара и ехидно вскинула идеально очерченные чёрные брови: их хищный излом заострился. – Ну и устроила ты всем нервотрёпку, дорогуша.
Алиса с горьким вздохом потупила взгляд, оторвавшись от созерцания безлюдной в разгар рабочего дня улицы. Солнце, жарко и беззастенчиво лившееся сквозь стекло, жгло щёку – не спасал даже кондиционер. Она, заслонив лицо ладонью, напряжённо прищурилась:
– А где Ваня?
– Отважно принимает удар на себя. Я даже не ожидала от него. Грудью лёг, чтобы тебя отмазать перед генеральным. Рыцарь. Ни дать ни взять, – пробежавшись глазами по меню, безучастно протянула Кара и захлопнула книжицу в дермантиновом переплёте. – Правда, не думаю, что вас это спасёт. У-во-лят. Как пить дать – уволят.
Алиса, тихо охнув, поймала губами пластиковую соломинку и, помешав ледяную крошку в стакане, с хлюпаньем втянула разбавленного талой водой “Мохито”, который не без тревоги потягивала последние пятнадцать минут, сидя в ожидании новостей из офиса.
Спряталась, как настоящая трусиха… А Ваня там оправдывается за её косяк, хотя он, между прочим, рискует куда больше Алисы: у него шансы на увольнение не в пример выше, чем у неё. И неприятности потенциальная потеря работы тоже сулит ему посерьёзней, чем головомойка от отца. А головомойки Алисе не избежать, если Карины предсказания воплотятся в жизнь. С этим Алиса успела даже смириться.
– Думаешь? – с беспокойством взглянула она на Кару. – Правда уволит?
– Дорогуша, ты по-крупному накосячила с первым же своим более-менее серьёзным заданием, – округлила Кара глаза с таким видом, будто не понимать подобные вещи – признак серьёзных задержек в умственном развитии. – Шемелин увольняет за пропущенную запятую в заявлении на отпуск, а тут…
– Серьёзно?
– Серьёзней только смертный приговор, – равнодушно пожала плечом Кара. – Была там история с одним бухгалтером… Смешно ещё получилось: генеральный его – бухгалтера, значит – в кабинет к себе вызывает, а тот идёт довольный такой – аж светится. Меня спрашивает: “Были ли вы, Кариночка, на Мальдивах? Не были? А я вот полечу! И вы, Кариночка, когда-нибудь обязательно слетайте…”. Я-то тогда в компанию только пришла, бумажки разносила. И вот стоит он, хвастается, а я-то знаю, что его ждёт. Головой только киваю и ничего не говорю: так жалко было человека расстраивать… – Кара кинула на Алису хитрый взгляд, и сочувствия в нём было столько же, сколько насыщенности вкуса в талой воде из-подо льда в Алисином стакане: одно только слабое напоминание.
– И что?
– Что-что, – постучала Кара острыми акриловыми коготками по меню и склонилась над столом. – Уволил. Говорит: какой из вас бухгалтер, если вы запятую не заметили? Вот так циферку
