оди, придет отец – послушаешь, что еще он тебе скажет. А он скажет, можешь не сомневаться! И про математику скажет, и про биологию, и про английский…
Мама неожиданно замолчала. Пауза затягивалась. Николай недоумевал: «Неужели это все?» Обычно подведение итогов учебного года знаменуется долгим, не меньше часа, выступлением. А тут… Коля осторожно обернулся. Матушка, стоя с зажатым в руках платьем, смотрела прямо перед собой и что-то шептала. Он даже испугался: «А вдруг, это столбняк! Или еще чего пострашней! Вон – стоит, не двигается, как картинка с зависшего компа!»
– …Точно, моя полугодовая зарплата – коту под хвост! Англичанку надо менять!
«Уф! Поехало! – Николай облегченно вздохнул и занял прежнюю диспозицию за письменным столом: оперся опущенной головой на левую руку, правой стал рисовать страшилищ из последнего блокбастера. – Так, что должно быть дальше по программе? Ага! Предстоит выслушать какой умница и кругом молодец Димка, и какой, напротив, бездарь он…» – Вот Терехиным повезло с ребенком!
«Ну, слава богу, выбрались на старый, не раз проверенный, путь», – окончательно успокоился Коля и вяло возразил – так, для порядка:
– Ты же вчера говорила, что мы оба балбесы, каких мало.
– Я говорила?! Не помню такого! Но все равно, он может себе это позволить: у него первый разряд по карате.
– Не по карате, а по самбо. И разряд у него не взрослый, а юношеский!
– Это не важно! Институт физкультуры, по крайней мере, ему обеспечен. А ты со своими знаниями куда пойдешь? – мама снова принялась перечислять предметы, по которым он получил трояки.
«А еще жалуется, что память – никуда!» – Коля бросил взгляд в окно и увидел возмутительную картину: соседский пес – большая умная овчарка – сидел у магазина на короткой привязи. В двух шагах от него с самым важным видом прохаживалась ворона. Даже отсюда было видно, каких неимоверных усилий стоит Грею соблюсти достоинство. Он и отворачивался, и на небо смотрел…
– Ты слышишь меня? Куда это ты уставился? – Марина Сергеевна подошла к окну и сразу оценила ситуацию: – Вот нахалка!
– Смотри, как она все точно рассчитала! Грею нипочем ее не достать!
– Залепить бы ей картошкой по клювику! Ты куда?! – остановила она метнувшегося на кухню сына.
– За картошкой! Ты же сама сказала: по клювику! У меня получится. Я, знаешь, какой меткий? В тире из десяти восемь выбиваю!
– Одно дело – мишень в тире, другое – живая птица, – сделала строгое лицо мама. Было видно, насколько высказанное в воспитательных целях изречение противоречит ее собственному желанию.
– Эх, жалко, что Серега ее только ранил!
– Что это за «Серега»? Он старше тебя вдвое! А Гарпуша сейчас, сам знаешь, птица неприкосновенная.
Гарпушей – от Гарпии – ворону прозвали не зря. Свет не видел более наглой и противной птицы! Появилась она во дворе с год назад и сразу же стала безобразничать. По вечерам нападала на одиноких людей: налетала сверху, садилась на голову, шумно размахивала крыльями – в общем, пугала людей до полусмерти. Особенно доставалось пожилым тихим тетенькам. Как уж она их вычисляла – неизвестно. Только бабульки без зонта в любую погоду и без молитвы из двора не выходили. Но однажды Гарпуша просчиталась и спикировала на голову «плохому парню» Сереге Сухонину. Все знали, что он крутой, из бывших братков. Тот, недолго думая, выхватил из-за пояса пистолет и…
Месяца три ворону никто не видел. Благодарные старушки приходили к Сереге с банками своих помидор, огурцов, варенья. Варенье он не употреблял, а вот огурцы соседки со второго этажа ему так понравились, что он решил заняться честным бизнесом: открыл небольшой ресторанчик с русской кухней. Главным технологом там сделали бабу Клаву.
Гарпуша вернулась во двор с кривым крылом. Птицу как подменили – на людей больше не набрасывалась. Наоборот, приметив старушку, так жалостно клекотала и так закатывала глаза!.. Те, не помня долго зла, стали ее жалеть, подкармливать. Серега перенес Гарпушкино гнездо на старую липу около своего ресторанчика и назвал его «Черный ворон – я не твой!». Пафосное название пришлось по душе местным авторитетам. Дела Сергея Петровича быстро пошли в гору. Некоторые злопыхатели, правда, говорили, что контингент посетителей слишком специфичен… Но и они не могли не признать, что порядок во всем квартале стал отменным.
– Да, Гарпуша у нас теперь – птица неприкосновенная, – с непонятной улыбкой повторила мама. – А жаль! Надо соседу попенять, что ж он так свою собаку не жалеет: надолго одну оставляет! Ну, ладно! Вернемся к нашим баранам, то бишь, к математике… Звонок! – матушка оборвала себя на полуслове. – Это отец! Ты ему сразу не показывай дневник! Пусть хоть поест нормально. – Марина Сергеевна запихнула тряпки обратно в шкаф. Быстрым движением
