Твоя подружка насосала себе роль, а теперь кичится и рассказывает вам байки. Точно такие же, как все эти актеришки, которые кормят публику рассказами, как подавали еду или покупали одежду, а нужный человек заметил их смазливую мордашку и сделал звездой. Ты серьезно веришь во всю эту брехню?
Кровь приливает к лицу, и я сжимаю кулаки.
– Я не просила вас лезть в мою жизнь. Не просила смеяться над моими мечтами. Пусть глупые – но они мои.
– Да пожалуйста, надейся, мне-то что? – бандит как будто стряхивает с себя ненужную шелуху, дергая головой и смотря на часы. – Я лишь о том, – постукивает по циферблату, – что ты можешь заработать денег, выполняя услуги для меня. А потом вали куда хочешь, я держать не буду.
Киваю и с облегчением вырываюсь наружу из темного мрачного дома Чудовища, загружая свое трепещущее тело в красивую красную машину с дверями, которые открываются наверх. Черт знает как она называется, я такие только в кино видела…
Не успеваю оглядеться, как Рамиль оказывается за рулем. Сильные руки ложатся на кожаную обивку, снова сверкают кольца – печатка и обручальное. Вспоминаю о его жене и медленно, толчками, выпускаю воздух из легких.
Я – она. Я – Роксолана.
– Что это будет за мероприятие? Куда мы поедем? Будут ли там знакомые Роксоланы, которые могут тесно ее знать?
Заваливаю Рамиля вопросами, отбросив всяческое стеснение, мне во что бы то ни стало нужно выяснить, куда мы отправляемся.
– Ты мне скажи. Кажется, ты мою жену знала лучше меня, – Басманов выкручивает руль, ведя машину в неизвестном направлении.
За нами следует кортеж черных машин, за окном проносятся огни ночного города, а я вжимаюсь в спинку пассажирского кресла.
– Не преувеличивайте. Она просто мой наниматель. Ваша жена довольно-таки закрытый человек.
– Кстати, об этом, – он оглядывает мое лицо, внушая четкое ощущение страха. – У тебя слишком живая мимика. Каждая эмоция отражается на лице, каждая мысль. Тебя с легкостью можно прочитать. Так быть не должно. Моя жена на публике – звезда, дива. Это предполагает соответствующее поведение. Перестань дергаться и успокойся.
– Я не дергаюсь! И умею владеть собой! Ни разу не было никаких нареканий! – вспыхиваю я как спичка, мгновенно подтверждая слова мужчины.
Он приподнимает бровь, молчаливо давая мне осознать свою правоту.
– Ты должна была холодно на меня посмотреть, а не верещать как резаная. Твой визгливый голос утомляет.
Он снова вздыхает и прикрывает веки, как будто дико устал. От меня. Он устал от моего поведения, я слишком активная и порывистая. Знаю.
Мое самообладание трескается, как хрупкая яичная скорлупа. От его несправедливых оскорблений. От холодности его тона.
И главное – от его присутствия, которое рождает во мне совершенно нежелательные эмоции.
Каждая минута рядом с Басмановым отдаляет меня от прежней
