ты невыносим! Когда ты уже повзрослеешь? Полагаю, ты ведешь себя так, потому что не чувствуешь никакой ответственности. Жениться тебе надо бы! Срочно!
Ну началось. Чуть что, так меня хотят окольцевать. Только вот если зачастую это были дамы, к которым я имел неосторожность проявить излишнее внимание, то теперь этим решила заняться родная мать.
Моя мать всегда была до невыносимости строгой женщиной, привыкшей держать все под контролем. Этакая железная леди. Но если к ней найти подход, то она очень мягкая и отходчивая.
Пока жил с родителями, не раз сталкивался с навязыванием их мнения. К этому у меня уже выработался иммунитет, появилась своя тактика общения с ними.
– Хорошо, ма. Я обещаю тебе, что больше никогда не назову мужа своей сестры Лепреконом. Чесслово.
– И еще… – дополнила важным тоном, готовясь сбросить на мое терпение "атомную бомбу".
Ягодицы мои вмиг напряглись, а волосы на затылке зашевелились.
– Что? – спросил я настороженно, выходя из магазина.
– Помнишь, мы как-то ужинали с четой Некрасовых?
– Что-то припоминаю, – солгал я, так как этот день отпечатался в моей памяти ярко выраженным следом позора. Не моего позора, разумеется.
– Уверена, ты запомнил их дочь, Пелагею.
Вот ее-то я как раз и хотел бы забыть, но ее пьяное тело, которое пришлось волочить на себе до дома четы Некрасовых, навсегда запомнились мне.
– Помню, но очень смутно, – вновь пришлось солгать, так как я пообещал девчонке хранить этот конфуз в строжайшем секрете от родителей, иначе она перестала бы соответствовать созданному ею образу святоши. – А что?
– Мы пригласили ее к нам на празднование Нового года, – торжественно преподнесла маман.
– Ну нафиг! Зачем? – возмущенно протянул, ощущая изжогу… в голове.
– Я же видела, как вы тянулись друг к другу. Между вами определенно пробежала искра.
– Спешу тебя разочаровать! Это была вовсе не искра. Просто Гея подпалила свои волосы о свечку, стоящей на столе, а я потушил это пламя, возникшее между нами, своим супом из брокколи.
Как вспомню ту вонь в ресторане после этого нелепого инцидента, и ее дымящуюся голову со стекающей с волос зеленой жижей, так всего передергивает.
– Кстати, мог бы и водой потушить. Бедной девочке же пришлось ехать переодеваться, – строжайшим тоном полетел камень в мой огород.
– Так времени было мало. Кувшин стоял в центре стола, пока бы я до него дотянулся… а мой суп был напротив. Между прочим, только благодаря моей находчивости Гея не лысая, – пришлось выдумывать на ходу, потому что матери не нужно было знать, что с тем расчетом я и вылил на Пелагею суп, иначе родичи там бы нас и обручили.
Мать громко цыкнула языком, должным образом не оценив мою смекалистость.
– И вообще, прекрати называть ее Геей! Она очень обижается, просто вида не подает. Пелагея же не только молодая и очень красивая девушка, но и воспитанная, – закрутила заезженную
