Дэймон Хант проснулся от мужского крика, разорвавшего тишину его спальни.
О, боже, опять…
Он не среагировал так, как, судя по всему, ожидал внезапный гость, а лишь лениво потянулся и провел рукой по постели, где ещё мгновение назад лежала его любовница.
И только ощутив пустоту, открыл глаза.
В комнате, уперев руки в бока, стоял Норд Пэверли. Седовласый полноватый мужчина, которого весь Лондон знал, как одного из самых трусливых аристократов. Он манерно орал на свою молодую жену, прикрывающую свою наготу платьем, и его длинные усы до ужаса смешно подпрыгивали на морщинистом лице.
Дэймон, усмехнувшись, приподнял бровь и тяжело вздохнул. Сев повыше на постели и оперевшись на подушки, он со скучающим видом наблюдал за этой сценой, отмечая, что его голова ещё безумно болит после огромной дозы виски, выпитой вчера в клубе.
– Я убью тебя! – заорал истерично Пэверли, обратившись к Ханту и пригрозив ему кулаком. – Я вызову тебя на дуэль.
– Я как всегда готов, – протянул лениво Дэймон и улыбнулся. – На рассвете?
– Я сам назначу время, – высокомерно заявил он и повернулся к супруге. – А ты, Мелисса? Как ты могла?!
– О, Норд, это он! – театрально заплакала молодая женщина. – Он заставил меня! Принудил! Я не виновата! Я боялась за свою жизнь!
Пэверли растерялся лишь на несколько секунд.
– О, моя дорогая… – он обнял жену, безудержно рыдающую на его плече, но подглядывающую на Ханта. – Я накажу этого мерзавца!
Дэймон закинул руки за голову и с ухмылкой смотрел за происходящим. Это уже становилось традицией. Каждый четверг, а иногда субботу, он наблюдает за спектаклем семьи Пэверли.
А все считают, что это я извращенец… Ну-ну…
Мелиссу Пэверли, стройную, красивую блондинку, выдал замуж по расчету родной отец, посчитавший, что лучше подложить ее в постель к старику и обеспечить дочери безбедное существование. После того, как отзвенели свадебные колокола, Мелисса быстро нашла себе парочку молодых любовников, но предпочтение отдавала именно Дэймону. И его это не удивляло. Что такой страстной женщине делать рядом с этим стариком?
И каждый раз, когда Пэверли приходил вытаскивать свою жену из постели Ханта, она говорила, что абсолютно невиновна. Все он. Дэймон. Старик каждый раз грозил ему дуэлью, которая, к слову, так ни разу и не состоялась. Да и навряд ли состоится.
Вот и сейчас Хант со скучающим видом наблюдал за разыгравшимся спектаклем.
Мелисса уже надела свое голубое платье и, стоя за спиной своего супруга, хитро улыбалась и посылала воздушные поцелуи.
И Дэймон, глядя на эту сцену, тоже не смог сдержать улыбки.
Может действительно застрелить Пэверли? Довести его до такого состояния, что он не сможет отказаться от дуэли? Не из-за Мелиссы, нет. Из-за того, что этот старый дурак постоянно поднимает меня в такую рань, заставляя выслушивать его пустые разговоры.
Хотя… Если я убью Пэверли, то тогда Мелисса останется вдовой и точно от меня не отстанет.
А жениться Дэймон абсолютно не хотел. И иметь только одну постоянную любовницу – тоже.
Хант задумчиво взглянул на блондинку.
Нет уж. Ее постоянное созерцание в моей постели – это хуже, чем выслушивать нотации старого идиота. Так что, пусть Пэверли живет. Судя по его стрессам, которые он испытывает из-за молодой жены, жить ему и так недолго осталось.
– Ты сгоришь в аду! – закричал Норд и, схватив за руку свою жену, направился к двери.
– Я должен испугаться? – насмешливо уточнил Дэймон. – Могу взять Вас с собой.
Мелисса, стоя уже в дверях, энергично помахала ему на прощание рукой, и Хант, подняв руку, пошевелил пальцами.
Старый Пэверли, конечно же, этого уже не видел. Он вылетел из спальни Ханта, как ошпаренный.
Как только дверь закрылась, Дэймон откинулся на подушки и устало провел рукой по темным волосам.
Нет, на сегодня надо искать себе молодую вдовушку. Или, на крайний случай, я могу заехать к мадам Жевье и выбрать кого-нибудь там. Тем более она говорила, что у нее появилась новенькая девушка.
Повернув голову, он взглянул на свое плечо, которое весьма неприятно саднило. Следы женских ноготков явно прорисовывались на коже.
– Ох, Мелисса, – недовольно пробурчал Хант. Он не любил, когда женщины оставляли на нем следы ночных страстей, хотя сам делал это постоянно.
Кинув беглый взгляд на часы над камином, он отметил, что в этот раз Пэверли заявился слишком рано.
