а я томлюсь в ожидании. Минута кажется вечностью.
– Ром, он никуда не пойдёт, – возвращается Юля. – Я боюсь уходить.
– Тогда праздник идёт к вам! – в мгновение ока перебираюсь к Юле.
Неведомая сила бросает нас друг к другу. Стоим, обнявшись, не в силах вымолвить ни слова.
– Мне казалось, – шепчет Юля, – я никогда больше никого не обниму.
– Кроха моя. Никому тебя в обиду не дам.
Окрик Кира из комнаты заставляет меня прижать к себе Юлю ещё крепче.
– Ты будешь обедать?..
***
Юлька
Не знаю, что произошло в объятьях Ромки. Но, заслышав голос Кира, я впервые не съёжилась, а взбунтовалась. Словно из моего копчика дракона выпустили, и он, промчавшись по позвонкам, поджёг каждый нерв и с огненной лавой вырвался наружу.
Глянув на Ромку, я прыгнула с лоджии в комнату:
– Да ты можешь оставить меня в покое? Два часа! Дай мне два часа! И тогда я, быть может, с тобой сегодня поужинаю у телевизора. – Хватаю одного за другим плюшевых медведей, которых мне Кир дарит по поводу и без, и швыряю в него. – Изображу любящую дочь и пай-девочку. А если не будешь лезть ко мне часа три, то надену гольфы и юбку-шотландку!
Кир, уворачиваясь от игрушек, отступает к двери. К нашему с Ромкой счастью, он не успел дойти и до середины комнаты.
– Юль, хорошо. Ты успокойся только. У нас же рабочие там… Я перегнул палку, извини… А ты реально со мной сегодня поужинаешь?
– Три часа! Тишины и покоя! Чтоб ни тебя, ни Вики! У меня зачёт завтра!
– Как скажешь, родная! Мир?
– Три часа!
– Не вопрос. Муха возле двери не пролетит.
– Мир, – выдыхаю с облегчением.
Кир подходит, и я позволяю себя обнять пятый раз. Я, как и он, тоже теперь считаю «обнимашки».
– Люблю тебя, малышка.
Проглатываю и это.
– Купить что-то ещё на ужин? – трётся Кир об мою щёку щетиной.
«Бритву и намордник», – прошу мысленно, а вслух произношу:
– Вике мороженое.
– Но ведь это будет ужин для двоих? – уточняет Кир.
– Непременно. – Выбираюсь из объятий отчима и дарю ему улыбку Моны Лизы. Не знаю почему, но я уверена, что мой новый друг Карлсон что-нибудь придумает. – Но Вику тоже нужно покормить. А сейчас дай мне три часа.
– Даже если в твоей комнате что-нибудь взорвётся, я не войду! – Кир вздёргивает мой подбородок, и я, впервые без страха, встречаю его обжигающий взгляд:
– Договорились.
Кир уходит довольный, а я, осмысляя свои нелепые обещания, бреду на балкон и утыкаюсь носом Ромке в грудь. Он молча обнимает меня. Я благодарна, что он не задаёт вопросы, на которые вряд ли есть вразумительный ответ.
– Пойдём ко мне, Юль.
– А если он всё-таки зайдёт?
– После тех пряников, что ты пообещала? Да не в жизнь. Но можем оставить ему твой дубликат.
– Это как?
– Сейчас, –
