не может остановить потоки слез. Впрочем, ускорить шаг Ева тоже не может. Едва ноги волочит.
Адам выступает вперед, перекрывая ей путь. И замирает, теряя искусственно взращенный агрессивный настрой.
Ее коварные глаза и розовые щеки блестят влагой. Она плачет.
Уязвимая. Ошеломленная. Сломленная.
Желудок Адама сжимается, а сердце начинает бешено колотиться, требуя дополнительного воздуха. Но это невозможно. Кто-то выкачал из вселенной весь кислород.
– Почему ты плачешь, Ева?
Его голос звучит странно. Просто странно. Возможно, это происходит из-за того, что ему не хватает воздуха. Возможно… Причин на самом деле много. Внутренний дискомфорт, который он сейчас испытывает, нельзя описать обычными словами. Хр*н пойми, как это называют нормальные люди. Титов бы сказал, что внутри него произошел ядерный взрыв. Неуправляемое высвобождение большого количества тепловой энергии, имеющей соответствующие негативные последствии на весь его организм.
Покрасневшие от ветра губы Исаевой приоткрываются. Он ждет, но ни одного звука с них так и не сходит.
– Эва… Скажи мне…
Совершив неясный сдвиг плечами, она, черт возьми, пытается улыбнуться.
Не получается.
– Чтобы ты не подумал ничего такого… – впервые ее голос настолько хриплый и слабый. – Ты мне не нужен, Титов. Это не любовь. Просто… Я просто… я…
«Я просто умираю…»
Не находит возможных разумных объяснений. Куда подевалась ее изобретательность? Ее склонность к сарказму, иронии и едким издевкам?
Когда и как так случилось, что Адам стал главным героем ее жизни? Почему ей нужно, чтобы он был только ее? Как она пришла к этому болезненному ненормальному состоянию?
– Остановись, Ева, – тихо просит Адам. – Перестань.
– Нет… Нет…
– Ты же понимаешь, почему тебе больно.
Глаза девушки наполняются диким сопротивлением. Она отчаянно машет головой из стороны в сторону, отстраненно ощущая, как порыв ледяного ветра отбрасывает ее волосы за спину, проносясь по мокрому лицу резким холодом.
– Нет. Нет же. Нет!
Руки Титова ложатся на ее щеки. Подушечки больших пальцев мягко стирают влагу с нежной кожи.
– Тихо, Эва. Ш-ш… Ничего не говори. Хватит лгать.
У Евы слабеют колени. С тихим всхлипом, хватаясь за воротник его куртки и подтягиваясь выше, пытается что-то сказать Адаму.
Потворствуя этому, он приподнимает ее и склоняет к ней лицо. Достаточно близко, чтобы они оба чувствовали тепло кожи друг друга.
– Я… я… – бормочет Ева тихим скрипучим голосом, не справляясь со своим дыханием. – Я… Я ненавижу тебя, – практически ласковый шепот.
– Нет, Ева. Ты не можешь меня ненавидеть.
– Могу! Я могу тебя ненавидеть! Особенно после того… что ты сделал…
Шумно всхлипывая, ощущает, что воздух в легких обратно заканчивается.
