Так не говорят о людях, которые безразличны.
– Нет, – отвечаю сипло.
– И вы не знаете, что с ней?
– Не знаю, – я едва дышу. Мы снова замолкаем, но тишина становится невыносимой, и я набираюсь смелости: – Вы были знакомы?
Артем поднимает голову.
– С Аленой?
«Нет, блин, с Марселем!»
– Да, я… Я знал эту девушку. Недолго, но знал.
Убиться веником! Он меня всего лишь «знал»!
Мысленно себя корю и даже головой качаю. Нельзя быть такой неблагодарной. Мне следует утешиться тем, что Асадов так обтекаемо и тактично выразился. Знал бы он, какой багаж «знаний» остался у меня после, наверняка употребил бы другое выражение.
– У вас бывали в жизни моменты, о которых хочется забыть навсегда? – тем временем негромко продолжает Артем, и я невольно поддаюсь магии его голоса. Низкого, приятного, с очень притягательной хрипотцой. – Похоронить в памяти, потому что они тянут за собой целый шлейф других воспоминаний. Неприятных, иногда даже мерзких. Они напоминают о собственных проступках. О собственной грязи и низости. Поэтому о них стараешься забыть, убеждаешь себя, что это прошлое. И потом это прошлое настигает тебя в самый неожиданный момент.
С головой накрывает обида, такое ощущение, что я сейчас захлебнусь.
Вон оно что. Пока я растила наших с ним детей, он как мог боролся за собственную чистоту и непогрешимость. Чертов чистоплюй.
Я бы тоже не отказалась навсегда похоронить воспоминания о том, как легко отдалась малознакомому мужчине. Как позволила использовать себя в качестве орудия мести.
Только я не могу себе этого позволить. У меня перед глазами каждый день мельтешат три очень милых напоминания. И я слишком их люблю, чтобы хоронить воспоминания об их отце. Я все равно ему за них благодарна.
– Сожалею, что мой кот вынудил вас вновь пережить те неприятные минуты, – говорю все так же сипло, теперь уже нарочно, – примите мои извинения.
В душе разрастается целый клубок старых и новых чувств и ощущений. Растерянность, сожаление, разочарование. И страх.
Как бы мне раньше ни хотелось, чтобы Асадов узнал о дочках, интуиция подсказывает – нельзя. Кто знает, как он отреагирует. А что, если отберет? Сколько таких случаев описано в прессе, когда богатый влиятельный отец забирает детей у матери под предлогом, что сможет лучше обеспечить их будущее!
Что Асадов сделал, чтобы узнать о дочерях? Он даже не попытался выяснить, вымогала я у него деньги или нет. Сразу обвинил в шантаже и подослал своих эсбэшников, чтобы они закрыли мне рот. Деньги швырнул как подачку, а сам, оказывается, от воспоминаний убегал.
Так что фак тебе, а не дочки, Асадов.
Целых три раза фак.
Я не скажу тебе о них, по крайней мере сейчас. Ты обязательно узнаешь потом, когда они вырастут. И не дождешься, чтобы я по тебе страдала. Это ты будешь страдать, когда увидишь, какими красавицами они выросли.
Будешь волосы на себе рвать от отчаяния.
