уже ничего, – Игнат пожал плечами, – в последнем письме Константин намекнул, что нашел способ. Подробностей не сообщал, обещал рассказать при личной встрече, которая так и не состоялась.
– Кажется, я знаю, что это за способ, – крепко стиснула руку Игната в ладошках, – нам нужно попасть в имение.
– Эй! – крикнул брат вознице, – сворачивай к Каменной пади! И поторапливайся! – я видела, что у Игната на языке вертится куча вопросов, но он сдерживался, будто боялся спугнуть удачу. Может, и к лучшему, потому что меня опять накрыло воспоминаниями трехлетней давности.
– Солнышко, просыпайся! – на утро после пожара меня разбудил ласковый голос, – как себя чувствуешь, моя хорошая?
– Пить, – пискнула не своим голосом, и к губам тут же приставили емкость с живительной влагой. Такой вкусной воды я в жизни не пила, а потому проглотила содержимое кружки до капельки. Только после этого открыла глаза.
Увиденное поразило настолько, что я резко зажмурилась. Откуда в моей жизни возьмется убеленная сединами женщина, лоб которой перетянут расшитым пояском на старинный манер? Да и антураж позади никак не напоминал родной дом или, на худой конец, казенные стены поселковой больнички.
– Боярышня очнулась! – тут же раздался звонкий голос, никак не принадлежащий особе, которую я увидела. От любопытства широко распахнула глаза.
– Очнулась, Нинушка! – ласково улыбнулась женщина, обрадовавшаяся моему пробуждению.
Вот только я никакая не Нинушка! И место незнакомое. И тетенька абсолютно чужая! Хотя какая чужая, если чувствую тепло и ласку, от нее исходящую?
– Что со мной? – новый писк без сомнений раздался из моего горла, его даже ободрало от приложенных усилий. – Где я? – по привычке, хотела потереть переносицу и замерла, увидев взметнувшуюся тщедушную ручку. – Я? – подскочила на кровати, придирчиво оглядывая собственное тело. – Не я! – неловко завалилась набок, осознав, что увидела лишь слабого ребенка. Дорогое вышитое золотой нитью одеяло ничуть не скрывало худосочного тельца. И это тельце точно не Инга Симакина тридцати четырех лет от роду.
– Тише, деточка! – женщина подхватила меня и уложила на подушки, – не переживай. Ты в безопасности. Поверь, никто больше не посмеет тебе навредить.
А раньше посмели, что ли? – все еще не понимая, что происходит, поднесла руку к глазам. Кожа белая и будто светится изнутри, да и размер такой, будто бы мне года три-четыре. Совсем как у Олежика ладошка.
– Где я? – повторила вопрос, и незнакомка соизволила ответить. Не ожидала, если честно, уж больно сильно причитала и сокрушалась о каком-то событии.
– Так, дома вы, боярышня, в родовом поместье Забелиных. Скоро батюшка ваш пожалует, а матушка от переживаний слегла, доктор ей сонных капель прописал.
Я безвольно опустила руку и прикрыла глаза. Перед глазами еще
