А я знаю, что я видела. Его – в постели с другой.
– И что же он сказал в свое оправдание?
– Как и все мужчины, – кошусь на отца, – что я не то подумала. У вас, очевидно, одна школа отмазок на всех мужчин.
– Твоя мать восприняла мою измену гораздо достойнее тебя, дочь, – поджимает губы, – мы с Тоней разошлись мирно, она не ставит мне в укор ничего.
– Ей просто хватает такта и ума, чтобы не влезать в бесполезные споры.
– Вот и ты учись у матери мудрости и такту. Не знаю, в кого ты такая непримиримая.
– Если не в маму, то точно в тебя, папа!
– Ну уж нет! – не соглашается он. – Ты в свою бабку! Актриса! Вечно рисуешься. Иди лучше найди брата и не налегай на шампанское. Я тебя домой не повезу, если напьешься. Будешь сама добираться.
– Ой, папа, напугал, я девочка самостоятельная и в руках себя держать умею, – обиженно засопев, покидаю отца и иду на поиски братца. По пути задеваю плечом какого-то человека и уже хочу извиниться, как понимаю, что это снова Баров!
– Это уже ненормально! Ты меня преследуешь!
– Это ты ненормальная! Ну-ка пошли, – отволакивает он меня на какой-то балкончик, где летний ночной воздух тут же обдает прохладой. – Слушай сюда, Исаева! – сует мне палец под нос, тряся им. – Я не преследую тебя! Ты меня отшила, и я принял твой отказ. Отошел в сторону. А ты звонишь мне при каждом удобном случае, просишь участвовать в твоих экстремальных приключениях. То подружке помочь за границей, то разоблачить ее соперницу, то срочно вызвать пожарных. Хватит придумывать поводы оказаться рядом со мной!
– Не надо на меня орать! – отодвигаю его палец и сглатываю. Он такой сексуальный, когда ярится, так бы и съела. Но нельзя. Он грязный изменник. Лжец. Наглый и сводящий с ума брехун. – Высказался? А теперь отпусти меня. Я не тупая. Поняла. Не звонить. Не писать. Забыть твое имя. Стереть твой номер из контактов.
– Исаева, давай не перебарщивай, – ухмыляется он, – я не против остаться друзьями.
– Если друг оказался вдруг и не враг, и не друг, а так… – напеваю, покручивая локон волос между пальцами.
– Как же ты любишь играть в жертву, – качает он головой, – именно поэтому у нас ничего не вышло.
– У нас не вышло, потому что ты вошел! Не туда!
– А тебя это продолжает задевать, да? Стоит призадуматься.
– Я и не отрицаю, задевает. Кого бы не задело?
– Я не про это, Ника, – смотрит куда-то в сторону, а потом на меня. – Я о том, что…
– Что? – замерев, спрашиваю.
Вглядываюсь в его четкий профиль, и меня захватывают воспоминания. Как же мы ругались, черт, мы не могли найти компромисс ни в чем, но потом бурно мирились, и от этих примирений меня до сих пор колошматит. Ни с кем такого у меня не было, хоть я и не пробовала, но просто знаю – с ним никто не сравнится.
– Не суть, – встряхивает головой, будто сбросил тяжкий груз и откинул прочь прежнюю мысль.
Вот
