бросает он хладнокровно, отчего кровь в моих жилах стынет. – Я готов пойти на все ради благополучия нашей семьи!
Оглядываюсь на мужа резко и, фыркнув, презрительно качаю головой.
И с таким человеком я прожила целых три года? Три года я не замечала, что он больной на всю голову! Шизофреник!
Не выдержав, я подлетаю к нему. Замахиваюсь рукой и с остервенением влепляю ему хлесткую пощечину.
– Ни за что я не пойду на такое! Мало того, что ты мне изменяешь, так у тебя еще наглости хватает предложить мне воспитывать подкидыша?
– Ты утрируешь!
Его фраза заставляет меня вскипеть от злости.
– А знаешь, ты был прав. Мириться я с этим не намерена. Оформим развод – и делай, что хочешь, и с кем хочешь, – как можно спокойней говорю, а внутри я ожидаемо разрушаюсь, надламываюсь.
– В таком случае ты останешься ни с чем. Можешь даже не сомневаться, я отыщу на тебя компромат, а если нет – я его искусственно создам. Короче, студию у тебя тоже заберут, – еще смеет он запугивать меня, нагло при этом ухмыляясь.
Я глубоко разочарована в этом бессердечном человеке, которого, оказывается, и не знала вовсе.
Сквозь туманную пелену смотрю на Матвея.
Боже… А ведь на протяжении трех с лишним лет я считала его самым дорогим, что у меня есть.
Он разделял со мной горе при очередном выкидыше и утешал, обещая, что мы справимся со всем, что ни в коем случае нельзя сдаваться.
А выходит, он терпел все это для своего же блага. Ради карьеры… А теперь хочет оставить меня ни с чем… просто потому что я не желаю следовать его безумным идеям.
Слов не находится.
Но больше всего я разочарована в самой себе.
В том, что слепо доверяла ему. Отдавала всю себя. Без остатка. А надежды так и не оправдались.
Я загнала себя в глубокую яму с гнилью. И из нее так просто теперь не выбраться.
Мне будет больно. Невыносимо. Но… я справлюсь!
– А вот тут ты ошибаешься! Потому что мы оба останемся с баранкой от бублика! Отец оставит тебя ни с чем, как только поймет, что ты нарушил брачный контракт! Или тебе напомнить, что все условия касались не только меня одной! – мои слова пронизаны злорадством, приправленным презрением.
Матвей опирается боком о косяк и прожигает во мне дыру дьявольским взглядом.
– Ты всерьез считаешь, что я не придумаю, как выкрутиться? Как вариант, я подделаю сроки беременности и женюсь на матери своего ребенка. Моему отцу будет плевать, кто выносит его родного внука.
Блевать хочется. Меня едва ли не выворачивает наизнанку от двуличия.
– Женишься на той, которую минуту назад хотел убить ради меня? – выплевываю ему в лицо с отвращением. – Ха! И кто из нас двоих еще жалкий!
Матвей смеряет меня взглядом, рассматривает маленькое черное платье на мне. Мычит, пыхтит, брови хмурит и резко меняет тему:
– А
