я настоящая сенсация!
– Сенсация, – отозвалась бесстрастно. – Вот только она не очень-то понравилась самому владельцу клуба. Нэйтан Лоури прислал главному редактору письмо, в котором в грубой и насмешливой форме высказался об этой новости. Заявил, что если нас так интересует вопрос его ориентации, то он может отправить к нам своих любовниц, которые с радостью подожгут нашу редакцию…
Уже минут десять я сидела на постели и наблюдала за своей возмущенной подругой, которая то носилась из стороны в сторону, то снова утыкалась в газету. Сегодня мы собирались устроить вечер гаданий, но все наше веселье омрачила новость о моем внезапном увольнении.
– Нет, ну какой подлец! – горячо воскликнула Элиза.
– Главный редактор или Нэйтан Лоури? – рассмеялась я, подхватывая с пола полуметрового соломенного козлика, которого мы вскоре должны были сжечь на улице. Моя подруга искренне считала, что если сжечь этого беднягу, то мы оставим все тяготы и невзгоды в этом году.
– Оба! – Элиза остановилась в центре комнаты и уперла руки в бока. – А новость в газете – правда?
– Ну, я своими ушами слышала, как Нэйтан беседовал со своими друзьями возле театра. Они со смехом обсуждали его фееричные игры в костюме танцовщицы, и то, как ему идет женское платье.
– Фу, – сморщила свой веснушчатый носик Элиза.
– Вот я и решила, что нашла причину, почему этот богатый красавчик до сих пор одинок. Главный редактор со мной согласился. А после предъявленной претензии – пошел на попятную и выставил меня за дверь. Я предлагала ему написать опровержение и извиниться перед этим типом, но, видите ли, Нэйтан Лоури не нуждается в газетных опровержениях! Он потребовал, чтобы виновника уволили!
Я развела руки в стороны, мол, что поделаешь…
– Ну и ладно, в Новом году у тебя будет все отлично, – успокоила меня подруга.
– Ты так каждый год говоришь…
– А все потому, что… – Элиза бросилась к моему шкафу и, распахнув его, ткнула пальчиком в нижнюю полку, где лежали мужские вещи. – Вот корень всех зол, Агата! Вот! Ты почему до сих пор вещи бывшего мужа хранишь?!
– Мне нравится мыть ими пол, – объявила без обиняков. – Это приносит мне удовольствие.
– Ну уж нет! От работы старой избавилась, и от прошлого пора! – возмущалась Элиза, беспощадно опустошая полку шкафа. – Подумать только! Теперь понятно, почему ты одна! Ты же нового мужчину в свою жизнь не пускаешь! Примета такая есть!
– Чушь. Я вполне готова впустить кого-нибудь в свою насыщенную жизнь.
– Насыщенную? Да ты уже три года называешь себя вдовой!
– Так я и есть вдова.
– Вообще-то твой бывший муж жив и здоров, – произнесла подруга, взглянув на меня с укором.
– Для меня-то он умер.
– Но ты могла бы и не писать об этом в вашей газете, – продолжала отчитывать меня Элиза, а я бросила на нее взгляд «и что такого?». – Да он как в прошлом месяце вернулся в столицу, так действительно чуть не умер от этой новости!
– Значит, жить долго будет, – парировала я, улыбаясь.
Брак с Энди Грином стал самой большой ошибкой в моей жизни.
После окончания Академии журналистики меня направили на практику в редакцию газеты “Столичные будни”. Энди в то время работал в местной администрации и частенько захаживал к нам, чтобы дать объявление.
Он был красив и опытен, а я – юна и глупа… Он быстро вскружил мне голову, мы поженились, а через два года я узнала, что “захаживает” он ещё к доброй половине женщин города. Но самое интересное началось во время нашего развода. Он обвинил меня в своих изменах. Сказал, что я не соответствую его нежным идеалам!
Вот тогда я и решила показать ему “идеальную” жену. Как только вернула себе девичью фамилию, тут же направила в колонку новостей известие о смерти Энди Грина и выразила себе соболезнование.
Надеялась, что бывший муж узнает о моей маленькой шалости сразу, но… Энди повысили, и он быстро упорхнул за океан. Поэтому и узнал о своей “кончине” только спустя три года.
– Так. Вещи мы его сожжем, а вот ботинки выкидывай, – скомандовала Элиза и открыла окно. – Заодно и погадаем. Если в ответ будет тишина – значит, следующий год пройдёт спокойно.
– А если нет?
В комнате повеяло морозным воздухом, и я зябко повела плечами. Выглянула на заснеженную улицу, освещенную уличными фонарями, на которой царил дух праздника. Двери, козырьки домов и крыш, прилегающих друг к другу, были украшены вечнозелеными самшитом, омелой, сосной, елью и декорированы игрушками.
На улице было почти безлюдно. Но из-за украшенных
