всегда была права. Работы я не нашла. Я это объясняю себе одной причиной – я психологически не была готова поменять свое «качество» и стать нелегалом.
Работой для женщины-нелегала в Америке может быть уборка домов (квартир), уход за детьми и уход за престарелыми. В Иллинойсе я перепробовала все эти виды работ. Каждая из них имеет свою специфику. Наиболее оплачиваемая работа – уход за престарелыми. Многие женщины, имеющие право на работу, ухаживают за престарелыми, потому что они могут заработать 70—120 долларов в день, то есть в среднем 2000 долларов в месяц. Столько платили американцы в Иллинойсе.
В Калифорнии – другое дело. Здесь живет много эмигрантов, среди них трудолюбивые дочери Азии и Востока. Они сбили цену, причем не в два, а в три раза. Та работа, которая мне попадалась в объявлениях, могла бы мне дать не более 25 долларов в день. Если работать без выходных, это сложилось бы в сумму 750 долларов, которые целиком ушли бы на текущие расходы.
Мне же срочно были нужны деньги, чтобы решить вопрос с жильем – истекал оплаченный месяц, и еще нужно было выплачивать проценты по долгам кредитных карт, чтобы не потерять возможность брать с них деньги. Я, в конечном итоге, «потеряла» половину карточек.
В любом случае, работать я могла начать только после того, как определилась бы с жильем, а снять комнату – имея на руках не менее 1000 долларов наличными – 500 (за месяц) +500 (задаток). 500 долларов было тем пределом, выше которого я дала себе слово не залезать в оплате за жилье.
Комнаты за 500 долларов сдавались в мексиканских районах. Улицы в тех районах походили на восточный базар своим многоголосием и обилием праздношатающихся черноволосых людей. Их жило такое количество на единице площади, что они физически не помещались на этой самой единице в расправленном виде, и потому вся их жизнь, благо тепло, проходила на улице. Как правило, в тех домах проживали многодетные семьи. Я ничего не имела против мексиканцев и их детей, но я думала о коте. Кот мой не любил шумного общества, а любил валяться в тени апельсинового дерева, изредка выползая из-под него, чтобы поохотиться за птичкой. Поэтому после упорных поисков я все-таки нашла, как мне казалось, тихое место для кота и для себя – комнату в квартире русской верующей женщины.
Евдокия, так звали женщину, повесила объявление в одной из православных церквей в городе Пало Альто. Ее квартира была в хорошем тихом городе, расположенном между г. Сан- Хосе и г. Сан-Франциско. Он назывался, если перевести на русский, Горный Вид.
Сергей уехал из моего дома ровно через месяц, после того, как поселился, оставив после себя батарею бутылок. Уехал он втихую, даже не оставив записки. Ушел – как не был.
– Удрал, – сказала Лена. – Чтобы не таскать вещи.
Уехал он накануне моего переезда. Накануне своего побега Сергей сильно пил.
– Зачем ты пьешь? – спрашивала я его, – вернее не зачем пьешь, а зачем начинаешь пить. Ты ведь знаешь, что если выпьешь хоть одну рюмку, не сможешь остановиться и уйдешь в запой.
– Да, знаю, – говорил
