так настойчиво желала уехать, почему так спешила повзрослеть. И в последнее время я нередко думала о том, как бы мне хотелось на время вернуться в детство, ощутить беззаботность, независимость от каких-либо обязанностей, побыть несамостоятельной и вспомнить по-детски искреннюю радость.
Все эти мысли поспособствовали тому, что моя грусть перевела акцент на тему последних событий, связанных с уездом Яши.
И поскольку я не могла допустить того, чтобы расклеиться перед родителями, я решила, что пора собираться домой.
Родителей я берегла, а потому не хотела, чтобы они беспокоились за меня. На самом деле, эта идея поселилась во мне еще со времен средней школы. Именно тогда у меня начались проблемы со сверстниками, о которых я не хотела рассказывать родителям в страхе, что от этого проблемы только прибавятся. С того момента привычка не показывать своих эмоций и до последнего проявлять непоколебимость перешла в стадию инстинкта…
– Дочь, все хорошо? – вырвал из своих мыслей меня мамин голос.
– А? Да, да… Все в порядке, просто я забыла… Забыла, что меня сегодня ждет еще одна встреча.
Я не хотела так резко оставлять родителей, учитывая, что сама навещаю их довольно редко. Но мысли в моей голове метались, и я не знала, куда себя деть. Поэтому в данный момент лучшим решением, как мне показалось, было уйти. Минут десять, и я уже стояла на пороге. Наверное, больше по времени родители обнимали меня на прощание и говорили о том, чтобы я берегла себя.
Выйдя из родительского дома, я побрела по дворам в сторону проспекта, по которому ходят трамваи. Мысли меня окутывали и затягивали так глубоко, что я практически не слышала уличного шума. Неожиданно я почувствовала одиночество. Одиночество, которое, казалось бы, я всегда любила, вдруг приобрело отталкивающие оттенки: отчаяние и тоску.
Я медленно шла вдоль проспекта, постепенно погружаясь в глубокую печаль. Неожиданно раздался звонок. Я с трепетным волнением дернула руку в сумку за телефоном. Мама. Я ответила.
– Да, мам?
– Аля, ты забыла у нас ветровку! Там же сильный ветер, ну-ка возвращайся к нам! – волновалась по телефону мама.
– В другой раз, мам, я уже на остановке. Поверь, я в трамвае не замерзну, – у меня еще хватало иронии для бережных бесед с мамой.
Мама всегда очень переживала за меня и мое здоровье, а мне всегда было трудно убедить ее в том, в чем я действительно не нуждаюсь. Иногда я считаю себя эгоисткой, так как не прислушиваюсь к маминым советам, хотя она никогда не желает мне плохого… Но с другой стороны, я просто не могу во всем идти у нее на поводу, тем более, когда в действительности этого повода нет.
В этот раз я была в трамвае вторым пассажиром, поэтому проехать «зайцем» мне бы не удалось. Я села к окну, поскольку из двухместных сидений я всегда выбирала
