рей мельком взглянул на меня и нервно забарабанил пальцами по крышке журнального столика.
– Что ты от меня хочешь? – все так же нервничая, спросил меня он.
– Я хочу, чтобы ты меня вспомнил.
– Не получается у меня ничего. Хоть убей, не получается.
– Мы живем с тобой вместе ровно четыре года. Нашему сыну столько же.
– Я на тебе что, по залету женился? – как-то по-недоброму усмехнулся Андрей.
– По любви, – я слегка растерялась, но тут же взяла себя в руки. – У нас просто с тобой все было как на ускоренной кинопленке. Сумасшедшая страсть, любовь, совместная жизнь. Мы стали жить вместе через месяц после знакомства.
– А что так быстро-то?
– Это было твое решение.
– Мое? – удивился Андрей.
– Конечно, твое.
– Я что, такой ветреный?
– При чем тут ветреный ты или нет? – сегодня я могла бы сама позавидовать своей выдержке. – Нам было так хорошо друг с другом, что мы не могли расставаться даже на несколько часов, – не дрогнула я. – Буквально через полтора месяца я узнала, что беременна. Ты предложил выйти за тебя замуж. Естественно, я согласилась, я же очень сильно тебя любила. Мы быстренько подали заявление в загс и стали готовиться к свадьбе.
Почувствовав, что меня охватила легкая дрожь, я закрыла глаза и подумала о том, что нет ничего хуже, чем посвятить своему мужчине четыре года, родить от него ребенка, отдавать ему себя целиком, без остатка, любить его, во всем поддерживать, готовить вкусные ужины, стирать за ним все его вещи, а потом вдруг попасть в совершенно дурацкую ситуацию, которая не может присниться даже в самом страшном сне, и испытать сильное унижение от того, что родной муж теперь тебя не узнает.
– Андрюша, вот увидишь: все обязательно встанет на свои места и ты все вспомнишь.
– Что все? – вновь посмотрел на меня Андрей.
– Меня, сына Никитку, своих родных и близких. Ты почаще просматривай наши свадебные фотографии. Диски, кассеты, на которых записано, как мы отдыхали всей семьей. Говорят, это поможет тебе все вспомнить.
– А если не поможет? – тут же задел меня за живое Андрей.
– Такого не может быть, – замотала я головой.
– Это кто тебе такое сказал? Врачи? Они что, самые умные и все знают?
– А ты считаешь, что все врачи – дураки? – я уже не могла скрывать своих слез и, достав платок, поднесла его к глазам.
– Нет. Я так не считаю. Просто откуда у них такая уверенность, что я все вспомню, если они даже объяснить не могут, что же со мной произошло.
– Андрюша, – начала я, но муж перебил меня на полуслове и раздраженно добавил:
– Немедленно прекрати меня так называть! Я сколько раз просил называть меня не Андрюшей, а Андреем. Я что, маленький мальчик, который ходит в детский сад и не в состоянии завязать себе шнурки на ботинках?
– Я тебя так четыре года называю. Очень даже ласково. Мне казалось, что, называя тебя Андрюшей, я выражаю тебе свою любовь и верность.
– Я не знаю, что произошло за эти четыре года, но я прошу называть меня Андреем. Ты бы мне еще панамку на голову надела и в песочницу посадила.
– Хорошо. Если тебе это неприятно…
– Мне действительно это неприятно.
– Андрей, если ты меня не вспомнишь, то ты можешь полюбить меня заново, – я ощутила, как кровь прилила к моему лицу.
– А если не получится?
Вопрос Андрея меня просто ошарашил.
– Как это – не получится?
– Существует, конечно, поговорка «Стерпится – слюбится», но не всегда так получается. Есть еще одна народная мудрость: «Насильно мил не будешь».
– Я тебе совсем не нравлюсь? – я понимала, что задаю глупый вопрос, но ничего не могла с собой поделать от охватившего меня отчаяния.
– Я сейчас не в той форме, чтобы мне кто-то нравился.
– Извини, – бросила я и выскочила из комнаты.
Схватив свою сумочку, я выбежала на улицу, поймала такси и быстро проговорила:
– Ресторан, пожалуйста, и побыстрее.
– Какой ресторан? – не сразу понял меня водитель.
– Любой.
– Так их здесь пруд пруди!
– Отвезите меня в какое-нибудь приличное заведение.
– Приличное так приличное…
Водитель внимательно посмотрел
