ил под стать льющейся музыки из колонок.
– Мельник! Как обычно, многие здесь поставили на тебя, – коротыш в желтой шапке со смешным помпоном наклонился к водительскому окну и своим криком пытался заглушить пение Хеннинга Мая.
Парень с хищным взглядом, тот, кого только что окрестили Мельником, поморгал фарами, сообщая о своей готовности. Мгновение, за которое он успел почувствовать только легкую вспышку безумия, что накрывала его с головой. И девушка, подняв руки вверх дала отмашку.
Резкий старт. Свист. А после – полет. И…
Это взрыв.
Он сорвался с места, оставляя после себя лишь ветер, который подхватил широкие штаны Тимурки, а удивительный помпон пришелся тому прямо в левый глаз. Отчего роговица тут же заслезилась. Но коротыш не рассердился. Он из привыкших. Ведь главное, что этот наглый паренек – его золотая жила. Столько прыти и жажды скорости. А как он дрифтит. Тут и Дизель с экрана аплодирует стоя.
Когда два месяца назад Тимурка принял дерзкого паренька в свой клуб стритрейсеров, он сразу разглядел в нем прирожденного гонщика. И пускай парню пока еще нет восемнадцати, а, соответственно, и прав тоже, его это мало заботит. Он готов закрыть глаза на все, пока тот приносит ему какую-никакую, но копеечку. А еще немаловажная тут составляющая – это, конечно же, эстетическое удовольствие. Сколько народу собирает такие шоу. Оно того стоит.
Самого Мельника тоже мало что заботило. Например, то, что тачка у соперника была в сто раз мощней, да и поддержка вон какая. На старте болельщики, словно вороны кружили вокруг того, а Мельник зарабатывал не только деньги, но и репутацию, поэтому бешеную скорость сопровождали мысли, в которых он знал, что выйдет победителем и уже на финише эти же самые болельщики будут шлифовать его малышку. И только его.
Глава 1. Переезд.
Тася
Прозрачная капля дождя одиноко стекала по стеклу. Она неукоснительно следовала своему маршруту, словно навигационная стрелка авто на карте города. Тучи налились графитовой дымкой и значило это только одно – совсем скоро дождь перерастет в настоящий ливень.
Наклонив голову и уткнувшись лбом в холодное стекло, я надеялась остудить мозг от пульсирующей мысли: «опять новая школа!». Я думала, что на этот раз мне удастся доучиться в своей. Хотя, что в моем случае можно подразумевать под словом «своей»? За последние два года это будет уже пятая школа по счету. И все спасибо моему папочке, которого, как теннисный воланчик шпыняют из одной войсковой части в другую. Не успев обжиться в теплых краях южной полосы России, приходит приказ и его отправляют в северную часть страны. В какой-то степени я даже понимаю маму, бросившую нас еще десять лет назад и сбежавшую за рубеж. Понимаю, но не оправдываю. Потому что эта женщина оставила свою семилетнюю дочь ради карьеры на большом экране. И в тот момент ни одна мышца на ее искусственном личике не дрогнула. «Бездушное животное» – так когда-то прозвал ее отец, я же никогда не стеснялась грубых слов и поэтому название своей матери определила куда более изощренное и нецензурное.
Батя хоть и строгий, но я его не виню. В одиночку он растит дочь, а это наверняка тяжкий труд. Всякие девичьи капризы, а тут еще на работе головняков хватает. Особенно когда я стала взрослеть и начались сложности по типу полового созревания, столкновение с первой менструацией и прочее, прочее, прочее. Вроде как нужны были разговоры по душам и советы. Задача, которая в полноценной семье всегда отводилась матерям. Психологически нам обоим было сложно. И тут еще один немаловажный фактор проснулся со стороны отца, как оказалось, он не собирался в столь раннем возрасте становиться монахом. Когда мне было двенадцать папа привел в дом Жанну.
Проснувшись утром, я прошла в ванную умыться и собиралась в гордом одиночестве шествовать на кухню готовить завтрак, как вдруг в коридоре натолкнулась на женщину. Та выбежала из комнаты отца в одном полотенце. Точнее, вообще без него, впоследствии додумалась прикрыться. И глаза такие мелкие, как у мыши. Немного перепуганные. Скорее она тоже не ожидала встретить в доме подростка.
Обменявшись колкими взглядами, мы быстро разбежались по разным комнатам. Я кое-как соорудила бутики, заварила кофе и… они все съели.
– Пап, но это был мой завтрак! – от досады мне хотелось плеснуть горячий кофе прямо в лицо этой блондинистой куропатке, чтобы больше не хохотала на нашей кухне и вообще в нашей квартире, как припадочная.
– Ой, дочка, прости. Мы опаздываем. Сделаешь себе еще? – вопрос чисто риторический, потому что положение у меня было безвыходное.
Точнее, выход был. Он всегда есть. Вот, к примеру, встать на подоконник и выйти в окно. Тогда я могла себе позволить такую роскошь, потому что мы жили на девятом этаже.
Я одернула полинявшую от времени штору, раскрыла створки нараспашку и в лицо хлынула январская метель.
– Тайка,
