в полной темноте, совсем один, переполненный скорбью об утраченном мире, вот он бежит, создавая все вокруг из своих эмоций, а вот и момент создания трех первых правителей. В храме на коленях стояли родители. Они о чем-то молились Дору. Их молитвы, произнесенные шепотом, растворялись в тумане и становились его частью.
Карлини понимал, что подразумевалось под фразой «поддаться хаосу». В мыслях все было очевидно, но в жизни понять это было куда сложнее. Чаще всего приходится сдерживать свои эмоции и чувства, чтобы не испортить какие-то отношения, чтобы не потерять работу.
«Приходится слишком много терпеть, чтобы угодить всем вокруг», – подумал Карлини и тут же ощутил, как внутри все сжимается.
Даже магию многим нужно сдерживать, чтобы не наделать глупостей. Всегда есть граница, переступить за которую не имеется возможности.
– Ну что, вот крыльцо, – Карлини указал в сторону школьных ступеней, по которым бодро взбирались дети. – Тебе пора.
– В этом же месте, в то же время, да? – спросил Каури.
– Да, в этом месте в то же время. Я тебя буду тут ждать после занятий.
– Сходим за свежим хлебом? – спросил заговорщицки Каури.
Мальчик обожал ходить в пекарню. Можно было по дороге домой откусить несколько раз от горячей и хрустящей горбушки. Карлини разрешал это делать несмотря на то, что нужно было беречь каждую крошку. Он очень хотел, чтобы у брата была эта радость в жизни и приятные воспоминания из детства.
– Посмотрим, братец, – Карлини потрепал его по волосам. – Ну все давай, иди.
Он проследил за тем, как его брат легко взобрался по ступенькам.
«Ты будешь потрясающим ниаром», – Карлини представил, как Каури пойдет служить на флот или в какой-нибудь престижный ковен.
Карлини увидел, как женщина, которая молилась в храме, молчаливо побрела по тропе со слезами на глазах.
«Что такого произошло? Почему она так горячо молилась?»
Карлини подошел к храму ближе. Маленькое помещение, в котором курились благовония, было наполнено янтарным светом лампады. Этот свет отражался от стекол витражей, которые, по преданиям, подражали большому витражу в чертогах Дора. Говорили, что сквозь стекла можно было увидеть своих далеких предков, тени умерших и даже очертания лиц потомков. Все потому, что через витраж Дора проходят в мир души.
В центре стеклянного изображения мерцала надпись «Живи и цвети».
«Что это значит? – подумал Карлини. – Жить и цвести невозможно, когда ты зажат в рамки со всех сторон».
Стоя у витража, он почувствовал, будто кто-то смотрит на него из-за цветного стекла. Этот взгляд был похож на то, как смотрит отец. Возможно, у Карлини разыгралось воображение, но ему показалось, будто из-за витража на него уставилась пара янтарных глаз. Карлини опомнился от гула барабанов, который послышался со стороны святилища.
«Я
