Он затыкает уши, в надежде не слышать этот плачущий детский голос, и, хватая ртом воздух, закрывает глаза. Ему мерещится заплаканное лицо Фортем, руки, раскинутые по обе стороны могучего ствола, и страх, сжавший невесомой рукой горло малышки.
Игнав, помоги… Пожалуйста, не бросай меня…
Первая же встреченная коряга в грязи становится причиной падения. Игнав взмахивает руками, пытаясь не упасть лицом вниз, но все попытки тщетны – родная земля любезно принимает своё творение в материнские объятия. Он случайно влетает по инерции плечом в дерево и скручивается в позу эмбриона, словно позабыв о преследователе. Как же ему больно. Морально больно.
Игнав…
Глава 1.
– Игнав! – парень при оклике непроизвольно втягивает голову в плечи, а страх подкатывает к горлу неприятным и скребущимся комком. А ведь он и вправду думал, что сегодняшний день окончится спокойно. Непроизвольно пинает от злобы камушек ногой, но не останавливается, игнорируя ребят позади. – Игнав! Игнав, подожди нас! – запыхавшиеся мальчишки, впрочем, быстро догнали его, тут же встав по разные стороны.
Твари.
– Игнав, тебя не учили, что стоит останавливаться, когда тебя окликают друзья? – в какой-то непонятной манере спрашивает первый. Вот уж нашелся учитель по манерам. Игнав сурово молчит, надеясь, что его молчание растратит заинтересованность преследователей. Они ему не друзья, хотя говорить это вслух бессмысленно – данная реплика была больше издёвкой, нежели дружеским нравоучением. – Как твоя Фортем поживает? Видел ее вчера на улице, такая смелая и бойкая, с мечом деревянным бегала!
– Да-да, – поддерживает слишком уж восторженные высказывания дружка второй компаньон. – Не то что ты, тряпка. Вот как у такого трусливого создания может быть столь чудная сестра? – парнишка театрально вдыхает, мечтательно поднимая глаза к куполу. – Я бы хотел, чтобы у меня была такая, но, к сожалению, кому-то все, а кому-то ничего…
– Что вам надо? – не выдержав, резко обрывает его Игнав, остановившись.
Он проиграл. Можно было дальше идти и игнорировать банальные и абсолютно предсказуемые нападки, пока им не надоест, а он, как всегда, вышел из себя.
Дурак. Полный дурак.
– Слышали о том, как прошел твой последний зачет в разведку пару дней назад, – хоть Игнав был готов к подобному, но при этих словах непроизвольно опустил глаза вниз. Снова слышится театральный вздох, полный трагизма и фальшивого сочувствия. – Так тяжело бороться со своими страхами, понимаю, – задира смеется, ткнув своего дружка-прихвостня локтем в бок. Второй тут же рассмеялся вслед, хотя ничего смешного в этом не было.
Игнав с самого детства боялся Охотников. Сначала наслушался страшных баек от участников развед-корпуса, затем, постоянная гиперопека родителей, что подкреплялась угрозами, в которых фигурировали Охотники. В итоге, это все вылилось в постоянные кошмары, страх даже при свете дня и на территории под куполом. Что уж говорить про добровольное пересечении границы?
Но он, правда, пытался бороться. Вот только не нашел лучшего способа кроме как встреч лицом к лицу с собственным страхом – считал, что если сумеет попасть в развед-корпус и практически постоянно находиться за территорией купола, то страх уйдет сам. Не ушел. Игнав сдавал этот тест трижды. В плане физической подготовки и демонстрации магических способностей он был просто великолепен, но когда дело доходило до самого главного – не мог даже сдвинуться с места. Страх парализовал каждую клеточку тела, а ноги наливались тяжким свинцом, не давая Игнаву сделать даже шаг, не то, что полноценно сдвинуться с места. И это однозначно крест на карьере в корпусе разведки.
– Чуть не заплакал, как маленький, – задира похлопал Игнава по плечу так, словно они закадычные друзья и это жест поддержки. Несмотря на то, что фраза была в издевательской манере произнесена, в ней сквозило самое настоящее презрение. Одно дело смеяться над чужими страхами, а другое – презирать. Больше всего Игнав мечтал побороть эти психологические блоки перед Охотниками, и завоевать уважение братьев по расе. – На месте Фортем я бы от тебя отказался. Не нужен мне брат трус.
Игнав снова опускает голову. Глазами смотрит в землю, а зубы стискивает едва ли не до скрежета, чтобы ненужные слова не сорвались с уст. Еще и лицо покраснело от стыда и вечной ненависти к самому себе. Нельзя провоцировать задир, ни в коем случае нельзя давать им повода продолжать свои потешательства.
– Мне все равно, что вы думаете обо мне, – врёт хамелеон как никогда и даже взгляда не поднимает. Горло сдавливает спазмом, и кажется, что трусливый уроженец деревни вот-вот расплачется. Нельзя плакать, точно нельзя, тем более при них. – И я не плакал.
Видимо, эти двое хотели сказать что-то
