style="font-size:15px;"> – Я бы охотно выдал ее за египтянина или сирийца, – заявил отец.
– Ну, египтянина жалко тратить на Клитемнестру. Она же не ценит ни тонких тканей, ни узорных браслетов, ни бесценных ароматов. Все это с таким же успехом можно отдать волчице, – ответила мать.
– Ты права, твоя дочь уродилась не в тебя. Роскошь любишь ты и, чего доброго, еще будешь завидовать Клитемнестре. – Отец издал негромкий смешок, словно с большим удовольствием представил, как жена будет завидовать дочери. – Но, моя дорогая супруга, мы должны думать прежде всего о том, какую пользу этот брак принесет Спарте, а не о наших личных интересах, даже если это любовь к роскоши.
– В любом случае брак с иноземцем нельзя считать удачным. Соседи будут смотреть на нас свысока.
Я на цыпочках подкралась к их комнате и теперь боялась дышать, чтобы они меня не заметили.
– Да и пусть смотрят, как им угодно. Хоть свысока, хоть искоса. Какая разница, если мы породнимся с царем, владеющим богатым портом в чужой земле?
– Я никогда не слышала, чтобы в наши края приезжали свататься иноземцы и чтобы здесь заключался подобный брак, – ответила мать. – К тому же в Спарте нет своего порта, какая же нам польза от того, что мы породнимся с иноземцем? Вся торговля будет идти через Микены, как идет сейчас.
– Троя, – вдруг сказал отец. – Вот что нам надо. Она гораздо ближе Египта, но египетская торговля идет через нее. Так что нет смысла связываться с египтянином. К тому же троянцы богаче египтян.
– И гораздо красивее, между прочим, – заметила мать: наступил ее черед уколоть отца. – Говорят, они так красивы, что сами боги не могут устоять перед ними. Зевс влюбился в Ганимеда, Афродита – в этого пастуха…[8] как его по имени, забыла. Однажды, когда тебя не было, один троянец приезжал в Спарту. Мне пришлось самой его развлекать. Не стану жаловаться, что это было неприятно. – Мать улыбнулась.
Я буквально чувствовала, как лебединые перья шуршат в шкатулке, словно тоже смеются над отцом.
– Хорошо, никаких чужеземцев, – наконец, после долгого молчания, ответил отец. – Хватит и своих женихов, есть из кого выбрать.
Я уже хотела выдать свое присутствие, как вдруг мать сказала:
– Я думаю, пора. Пора показать Елену. Молва о ее красоте пойдет по миру, и к тому времени, когда она достигнет брачного возраста, от женихов не будет отбоя.
– Да! Пора уже всем узнать, кто первая красавица на свете! – Отец с торжеством произнес эту фразу.
– Впрочем… – нахмурилась мать. – А не повредит ли это Клитемнестре? Вдруг женихи предпочтут дождаться, пока Елена повзрослеет?
– Да, не исключено, – согласился отец. – Но нельзя же держать ее взаперти, когда тут соберется столько людей. Когда еще представится подобный случай?
– Наверняка представится. Не будем спешить. Нужно все как следует обдумать, – рассудила мать.
И вот в разгар лета, когда солнце стояло
Имеется в виду Анхис, который был царем дарданов, а не пастухом: он спал в пастушьем шалаше на горе Ида в Трое, когда Афродита посетила его и возлегла с ним. Утром она открылась ему и пообещала, что их будущий сын станет знаменитым.
