тебя тут царапины, но не очень глубокие.
Другой рукой она крепко сжимала зеркало, отведя его подальше от меня.
II
Так я узнала, что мне запрещено смотреться в зеркало. Простая с виду вещица: отполированная бронзовая поверхность дает мутное, неотчетливое отражение. Мне почти ничего не удалось разглядеть. Лицо, которое мельком глянуло на меня, мало соответствовало моим представлениям о собственном облике.
Можем ли мы мысленно представить собственное лицо? Думаю, нет. Мне кажется, мы воображаем себя невидимками, вовсе не имеющими лица, способными сливаться со всем, что нас окружает.
Матушка довольно часто разглядывала себя в зеркале. Теперь мне кажется, будто всякий раз, войдя к ней, я заставала ее за этим занятием: она сидит перед зеркалом и то приподнимет брови, то повернет голову, чтобы увидеть профиль, то облизнет губы. Иногда она улыбалась своему отражению, но чаще хмурилась и вздыхала. Завидев меня, она всегда клала зеркало полированной поверхностью вниз, а однажды и вовсе села на него – чтобы я не взяла.
Была ли мать хороша собой? Очаровательна? Соблазнительна? Красива? В языке существует много слов для обозначения приятного впечатления, которое внешность человека производит на наши чувства. Я должна сказать – да, мать обладала всеми перечисленными качествами. Лицо у нее было, как я уже упоминала, узкое и длинное, что странно: в нашем роду преобладали круглые или овальные лица. Тонкий нос идеальной формы, как лезвие, рассекал ее лицо. Раскосые глаза широко поставлены. Они-то прежде всего и притягивали внимание: большие глаза играли главную роль в ее лице, но никогда не смотрели прямо в ваши глаза. Ее внешность поражала еще одной особенностью: удивительной яркостью красок. Кожа ослепительной белизны, волосы черные как смоль, а румянец на щеках, казалось, пылал огнем. Шея была длинная, тонкая, очень изящная. Мне казалось, такой шеей нельзя не гордиться, но когда однажды служанка сказала матери, что у нее лебединая шея, та приказала ей выйти вон.
Мать звали Леда, – по-моему, очень красивое имя. Оно значит «женщина», и мать действительно отличалась удивительной женственностью. Выбрав такое имя, бабушка с дедушкой помогли, наверное, развиться этому качеству.
О своем имени – Елена – я затрудняюсь сказать что-либо определенное. Однажды я спросила мать – когда в очередной раз застала ее за изучением собственного отражения в зеркале, которое она тут же торопливо спрятала, – почему меня так назвали и что означает мое имя.
– Я знаю, что «Клитемнестра» означает «успешное сватовство». Она твой первый ребенок. Наверное, ее назвали так потому, что ты ответила согласием на сватовство батюшки и вышла за него замуж.
Мать откинула голову и рассмеялась низким, загадочным смехом.
– Твой отец – политик, и сватовство его было сугубо политическим.
Заметив удивление на моем лице, она добавила:
– Я имею в виду, что он тогда – и тогда тоже – находился в изгнании[2] и нашел прибежище у моих родителей. У них была дочь на выданье,
Тиндарей унаследовал от отца спартанский трон, но был изгнан из Спарты захватчиком Гиппокоонтом. Некоторые говорят, что Гиппокоонту помогал Икарий, брат Тиндарея.
