склонами.
Макмердо шагал по обсаженной кустами дорожке, пока не вышел к ресторану. Летом это заведение неизменно ломилось от толп посетителей, но сейчас было закрыто. Рядом с ним стоял голый флагшток, а под ним – мужчина в низко надвинутой шляпе и пальто с поднятым воротником. Когда он повернулся на звук шагов, Макмердо увидел, что это брат Моррис, тот самый, который вчера навлек на себя гнев владыки. Братья приветствовали друг друга условным сигналом ложи.
– Хотел переброситься с вами парой слов, мистер Макмердо. – Неуверенный взгляд пожилого мужчины указывал на то, что разговор намечается деликатный. – Спасибо, что пришли.
– Почему вы не подписали свое послание?
– Приходится соблюдать осторожность, мистер. Жизнь сейчас такая, что не знаешь, чего ждать. Так же, как не знаешь, кому можно доверять, а кому нельзя.
– Но своим-то братьям по ложе уж можно было бы доверять.
– К сожалению, не всегда, – с чувством воскликнул Моррис. – Все, что мы говорим, становится известно Макгинти. Иногда мне кажется, что он каким-то образом узнает даже то, о чем мы думаем.
– Послушайте! – строго произнес Макмердо. – Вам прекрасно известно, что только вчера вечером я присягнул на верность нашему владыке. Вы что, хотите, чтобы я нарушил клятву?
– Что ж, если вы к этому так относитесь, – с грустью в голосе сказал Моррис, – я могу только попросить у вас прощения за беспокойство. Да, действительно, наступили плохие времена, если двое свободных людей не могут высказать друг другу свои мысли.
Макмердо, который до этого настороженно присматривался к собеседнику, несколько расслабился.
– Я говорил за себя, – сказал он. – Вы же знаете, я в этих краях недавно и еще не привык к местным порядкам. Но вы можете быть уверены, мистер Моррис, что тайны я хранить умею, и, если вы хотите мне что-то сказать, я готов вас выслушать.
– И передать мои слова боссу Макгинти! – горько усмехнулся Моррис.
– Ну, это вы зря! – воскликнул Макмердо. – Я предан ложе, но скажу вам честно: я бы перестал уважать самого себя, если бы превратился в доносчика. Можете быть уверены, все, что вы мне скажете, останется между нами. Только предупреждаю сразу: если вы что-то задумали, помогать вам я не стану, и не надейтесь.
– Я уже давно перестал надеяться на чью-либо помощь, – сказал Моррис. – После того как я вам доверюсь, моя жизнь будет в ваших руках… Вы, как я вчера убедился, не лучше остальных, но, по крайней мере, человек в ложе новый, поэтому сердце ваше еще не успело огрубеть, как у остальных… Именно поэтому я и решился поговорить с вами.
– Так о чем же вы хотели со мной поговорить?
– Если вы меня выдадите, будете прокляты на веки вечные!
– Я же сказал, что не сделаю этого.
– Тогда ответьте мне на такой вопрос: когда вы, вступая в Орден свободных тружеников в Чикаго, клялись
