доказательства.
– Мы говорим о другом, – поправил Горюнов. – Разве вы не признаете, что мир переживаний – сущностная часть живого человека? Без переживаний истина не полна.
– Эмоции приводят к ошибкам. Мы переживаем постоянное ровное блаженство нахождения в стране блаженных.
Горюнов возразил:
– Должно быть сопротивление среде, преодоление, чтобы не слабели мышцы. Отсюда энергия переживаний, эмоции.
– Вражда, война?
– Нет, мирная конкуренция.
– Да, пусть даже война! – воодушевился Бух. – Цифровая страна перемалывает любые эмоции. А мы, вот, переживаем от всего, по-другому не умеем.
Гавриил стоял твердо:
– У нас многополярный мир счастья.
Олежек философствовал:
– Да, мы, славяне, разбиваемся о цифру. Запад давно стал рациональным.
Василий Иванович поморщился.
– Зачем пустая философия?
Идейные споры казались ему фанфаронством, комариным зудом над ухом.
Бух полностью не принимал этот сложный мир, в котором ничего не понимал. Убеждения его были простые – хотел, чтобы отстали. Он не желал их менять. Потому не мог приспособиться здесь, в ежовых рукавицах виртуально-цифровой логики жизни. Цифровые ограничения здесь можно было сравнить с кошмаром неумолимой налоговой системы на родине, не допускающей ошибок.
Не был приспособлен даже к бухгалтерской дисциплине, хотя прожил в ней полжизни, и без нее в бухгалтерии никак. В то же время был абсолютно уверен в программе «Налогоплательщик», исключающий ошибки после введения в нее первичных данных. Что творится в программе, он не знал, но принимал как нечто живое и авторитетное. Видимо, безоговорочно принимал информатику, позволяющую не трудиться в подсчетах после введения первичных данных. И зверел, упрямый, как старик, когда шеф пытался оспорить цифры.
Как его мог принять на работу руководитель Горюнов, натерпевшийся от его ошибок в отчетах? Занятый глобальными делами организации, он слишком поздно увидел, что у Курочкина нет финансового образования. Наверно, от занятости и излишнего доверия, или было жалко выбрасывать на улицу петушащегося Буха? Пришлось доучиваться вместе, он стал его двойником после совместно преодолеваемых долгие годы препятствий в финансовой сфере.
В основе ощущения бесконечности жизненных сил лежит свойственное человеку сознание бессмертия. Шеф со временем ощутил, что могучий неиссякаемый источник его жизненной силы стал истощаться, пальцы тряслись, не мог заснуть, когда перед его взором вставала нелепая фигура Буха. Нет, он сам виноват, что так себя поставил, нечего винить других.
Коллеги воспринимали этот мир по-разному.
Горюнов, вышедший живым из земного пекла бюрократической мясорубки, был натаскан на преодоление препятствий, более терпим к цифровой дисциплине, но тоже устал от постоянных усилий понукать и исправлять ошибки подчиненных.
