Мы сдружились не сразу, это вышло скорее через отношения во дворе, а не в школе и классе. Я уже и не помню, как все начиналось. Наверное, очень незаметно и постепенно, как на морской берег наступает прилив. Опять тут помог футбол – Сергея брали играть, как и меня.
Сергей жил не в нашем дворе, а в частном доме, по Комсомольской, позади того дома № 32, который был ближним к улице Советской. Это буквально две минуты ходьбы от моего дома, но тогда, в сравнении с ребятами из соседних подъездов, Сергей и соседским мальчишкой не казался. Был он пониже меня, близоруким, обычной комплекции.
И еще он был евреем по матери.
В те годы, до массового отъезда еврейского населения в 1991 году в Израиль, почти в каждом классе было минимум два-три еврейских ребенка. Беларусь, земля, которая была исконно невероятно терпима к другим нациям и вероисповеданиям, была чисто беларуской лишь в сельской местности: лишь там говорили на родном языке. В городах же, еще с давних времен, проживал приличный процент евреев. В те годы по национальным признакам никто никого не выделял. Даже среди детей не было принято говорить, что вот он – еврей или она – еврейка. Говорить об этом открыто считалось грубым и некультурным.
Так уж получилось, что моими самыми близкими друзьями в разное время школы были именно еврейские дети. В средних классах – Леня, еврей по обоим родителям, а в выпускных – Саша, еврей по отцу, который даже не доучился до выпускных экзаменов, в 11-м классе уехав с родителями в Израиль.
С Сергеем мы по-настоящему сдружились уже ближе к концу начальных классов, когда чувствовалось, что мы взрослеем, и нам уже интереснее проводить время со сверстниками, а не стадное общение с теми, кто постарше. Мы прошли школу футбольных матчей, став кем-то вроде «фронтовых друзей», если такое сравнение допустимо. Сергея часто ставили на ворота. Вряд ли потому, что он был лучший голкипер, скорее, как самого младшего и наименее полезного в центре поля.
Помню отчетливо один эпизод, за который мне было стыдно еще тогда, сразу после игры. Сергей пропустил мяч, ничего особенного, кому не забивали, но я не сдержался и наорал на него. Видать, здорово его оприходовал словесно. Во всяком случае, Сергей просто покинул ворота и пошел прочь: молчит, голову опустил. Его догнал Юра, самый старший из нас, стал уговаривать, успокоил. Сергей вернулся. А я почувствовал себя нехорошо. Часто не сдержанный, настоящий «псих» на поле, я срывался не один раз. Но тот эпизод был, наверное, «зашкаливающим».
Еще помню, как мы с Сергеем ходили по «полю» после недавнего вечернего дождя и сбивали ногами росу с травы. Причиной стали сомнения Юры, что игра состоится. Он посетовал, что все они будут грязные и мазные, вот если бы траву подсушило. И тогда мы вызвались «ускорить процесс» сушки. Мы просто не мыслили и не могли допустить, чтобы игра не состоялась после дня ожидания из-за какого-то дождя.
У Сергея были отличные родители и младшая сестра. Я все чаще приходил к нему в гости и проводил
