вышивая на огне
Накидку Флоры, тонким остриём
Жизнь высекая из морской ракушки.
Шептал святые тайны мне на ушко,
Любви готовил царственный приём.
«Чуть влажного огня струящихся зеркал …»
Чуть влажного огня струящихся зеркал —
Твоих, – о небо! – глаз коснусь блаженным взглядом
И, переполненная чувства злачным ядом,
Зову в сирень, где благодатно мал
Просвет окна, и не тревожит шум,
И думы отступают льдиной пресной
отогнутого края сердца —
лун
неутолимый рок, —
Огонь небесный —
Всё у краёв трепещущих дрожит,
И ровен звук неотвратимых вёсен,
Сквозь паутину видно:
солнце
блёсен
раскачивает зайчики.
Самшит
по бархату глазного дна скользит,
Нащупывая отклик озарения
В ответном зове глаз моих. Сквозит
Игра летуний, ласточек парение.
«Золотистые пчёлы всеведущих губ…»
Золотистые пчёлы всеведущих губ
Мягко шепчут о водах небесных, бредут
Потаёнными тропами сквозь белый рай
Изумлённого тела. О, сердце, сгорай!
И лети долгим эхом в скрещенье лучей,
В острый свет отраженья высоких свечей,
В лунный взгляд, преломленный видением сфер,
Устремлённых за грань – в обоюдный пленэр,
С высоты, здесь провидит Колосс все пути,
Зa которыми арку восторга найти
Предстоит в нежной радуге звонких минут,
Отпластованной в небо, где крылья сомнут
Озарённым пареньем над морем земли
В небесах океана, в просвете любви.
«Птичий шелест, путаница линий…»
И.Щ.
Птичий шелест, путаница линий
Добровольный плен туманных глаз,
Отсвет неба невозможно синий,
Ветреных касаний легкий газ,
Испаряющийся запах влаги —
Длятся как святое торжество,
Уходя туда, где прячут маги
Заревых полотен волшебство.
День разломлен прямо по сеченью
Жарких встреч, и вакуум разлук
Уступает мягкому свеченью
И горячности скитаний рук
В сокращенном и земном пространстве
До заветных, потайных границ.
Тает восковое постоянство.
Время – в переборах тонких спиц.
Голос
Меня тревожит голос однозвучный,
Застывший посреди алмазов ночи,
Как тонкий лепет ливня среди сучьев,
Что каждой каплей попадая точно
Мне в средостенье, закипает кровью.
Прозрачный голос, эпицентр вулкана,
Захлёстывает волнами и солью,
И среди ливня струнка замелькала
Нежданной вспышкой вешнего раздолья,
Что надрывая сердце, неустанно
Танцует новым стеблем и не тонет
В потоках
