внимательно разглядывая Эрвина, словно увидел его впервые. Тот был постарше, полностью седой, а чёрные глаза смотрели остро и холодно, будто выискивали у собеседника слабые места. Тейр обожал и умел плести придворные интриги, но при этом оставался верным своему королю.
– Что ж, – после долгого молчания произнес Элоран. – Я поеду в Кархалл к Алазару Золотому. Надо исправить то, что было сделано. А заодно узнать, что произошло на самом деле.
– Но крепость, мой этар? – Эрвин озадаченно нахмурился. – Церсерийцы могут напасть в любой момент. И эйрин? Что прикажете делать с ней?
– Если у нас будет поддержка драконов Эйрхельма, мы сможет отправить южных псов в Валторгию, где им самое место, – процедил Элоран. Его пальцы неосознанно сжались в кулаки. – А эйрин Иоланта… Я должен спросить у вас, почему вы её привезли сюда?
Тихая угроза заставила тейра виновато склониться. Одно неверное слово, – и король прикажет лишить и его, и Калеба голов. Мысль привезти девушку в крепость Четырёх Ветров оказалась не такой верной, как представлялась Эрвину.
– Боюсь, у нас не было выбора, мой этар, – ответил тейр. – Добраться до крепости Четырёх Ветров было быстрее, чем до замка Зимней Звезды. Эйрин требовалась помощь, и мы решили не терять времени.
Элоран молчал так долго, что смутная тревога кольнула Эрвина. Сделалось так тихо, что тейр слышал треск факелов и собственное дыхание. В зале становилось прохладнее, от сквозняков пламя трепетало, отчего невольно казалось, будто тени превратились в неведомых живых существ.
В зал проскользнула согбенная фигура лекаря. Он пересёк помещение и, склонившись к уху правителя, что-то быстро зашептал. Элоран нахмурился, вслушиваясь в слова лекаря, и с облегчением вздохнул:
– Хвала богам! – крикнул король, поднялся с места и, забыв про тэйров, бросился к двери.
Укрытая мехом Иоланта лежала возле камина. Глаза были закрыты, с полуоткрытых сухих губ срывалось ровное дыхание. Огонь отбрасывал на бледное лицо оранжевые отблески. Элоран в нерешительности замер возле двери. На мгновение он забыл и про Кархалл, и про церсерийцев, и даже про драконов. Иоланта была здесь, и она была жива. Больше ничего не имело значения.
– Ты уверен, что с ней все будет в порядке? – негромко спросил король, чуть наклонившись к лекарю.
– Мой этар, эйрин перенесла сильное волнение. Но, видят боги, от этого ещё никто не умирал, – прошептал в ответ тот. – Потрясение и усталость вызвали горячку, но эйрин скоро придёт в себя. Пара дней спокойствия, – и она окончательно поправится.
– Пусть будет так, – сказал Элоран то ли лекарю, то ли себе, и, глубоко вздохнув, шагнул к невесте.
Пушистые ресницы дрогнули. Словно почувствовав присутствие Элорана, Иоланта открыла глаза.
– Мой этар, – едва слышно прошептала она и слабо улыбнулась.
Опустившись рядом на лежанку, Элоран крепко обнял невесту и, зарывшись носом в спутанные волосы, мысленно поблагодарил богов за её спасение.
