жась, пели где-то в шуршащей зелеными кронами высоте. Еще один шаг, столь же бесшумный, и движения у идущего ровные, плавные, не идет будто, а перетекает из одного состояния в другое.
Едва слышно хрупнуло в кустах, мелкий зверек высунул мордочку из тени листьев, черные глазки бусинки торопливо окинули взглядом поляну, и задать бы ему сейчас стрекоча, исчезнуть в темноте куста, оставив за собой чуть покачивающиеся ветви, но нет. Человек замер недвижно, его маскхалат слился с пятнами света и тени за спиной, лицо, заботливо испачканное грязью ничуть не выделялось на общем фоне, и только глаза продолжали жить, следили за зверьком. Тот, оглядевшись, успокоился, из кустов показались тонкие длинные лапки с маленькими когтистыми пальчикам. Двигался зверек грациозно, мягко, он тоже старался не шуметь, только мордочка его суетливо и резко поворачивалась то так, то этак, и розовый приплюснутый носик неустанно принюхивался. Ветер был удачный, как раз на человека, и зверек ничего не учуял.
Он выпрыгнул из куста в одно движенье, тело его оказалось длинным, с сильными, как у зайца, задними лапами и выгнутым, с острым жалом на кончике, хвостом – этакая помесь белки, зайца и скорпиона. Зверек, опершись на хвост, привстал на задние лапы, пристально посмотрел в высокое небо, что проглядывалось меж зеленых крон, человек незаметно двинулся, нож из мягких кожаных ножен выскользнул бесшумно.
Зверек отвернулся, снова упал на четыре лапы и в этот момент человек почти без замаха, одним движением кистью, метнул нож. Зверек в последнее мгновение успел обернуться, но спастись уже не успел – длинное лезвие пробило его насквозь, зверек повалился в высокую траву, лапки мелко забили по земле, хвост задрожал. Когда человек подошел к добыче глаза зверька уже были недвижны, словно стеклянные бусины.
Человек склонился над добычей, с интересом присмотрелся к хвосту, который и вправду заканчивался жалом, на тонкие, почти человеческие пальцы, на совсем не подходящие для такой живности клычки, что оголились в предсмертной агонии.
– Какой ты однако…
* * *
Их всех выстроили перед высокими черными воротами, у каждого в руке по электромечу, в другой диэлектрический щит – легкий, поблескивающий в тусклом свете как тонкая стеклянная скорлупка.
– Приготовились! – рявкнуло из динамиков, вспыхнул над воротами предстартовый светофор: две, четыре, шесть ламп – и мгновенно с шипением раздались в стороны створки, хлынул в глаза яркий свет. – В бой!
Электромечи не рубили, они не оставляли страшных ран, не вываливались на песок арены кишки, не лилась кровь. Все было цивилизованно, все было донельзя красиво, эстетично, даже несмотря на архаичный облик гладиаторов: кожаные набедренные повязки, сандалии с подвязками, блестящие наплечники да шлемы с имитацией под бронзу. В бою мог защитить лишь щит, та самая скорлупка, о которую разбивался белый с синевой блеск электродуги меча.
Две команды, огромные экраны над ареной, голос диктора, несущийся поверх рева трибун и желтый, как и сотни лет назад, песок арены.
Уйти от удара, развернуться, легко перенести вес на ступню, щитом по щиту и поверх, словно пытаясь снести голову с плеч, мечом по шее. Мгновенная судорога, и противник, прямой как струна валится на землю.
Биться было легко, даже весело. Эти ухари, которых набрали по подворотням для шоу, не знали что такое настоящая боевая подготовка, не прочувствовали они на своей шкуре, что такое бой на ножах, когда не смотришь ни на руки, ни на ноги – только на блеск лезвия в руке врага.
Второй противник, огромный, блестящий от пота, ни дать ни взять – олимпийский бог, разве что весь в наколках, да и лик его с переломанным носом и шишковатым черепом хорошо говорил о совсем не божественном прошлом. В свой удар он вложил всю силу своих огромных рук, привык бить раз и наверняка, этакий центровой в уличных драках, явно раньше подрабатывал гоп-стопами.
Не стал подставлять щита, ушел в сторону, здоровяк всем корпусом прошел мимо открыв огромную спину для удара. Не ударил, ждал, опустив руки, меч трещал злой электрической дугой в сантиметре от желтого песка.
– Ну? Скоро?
Здоровяк развернулся, ощерился зло, так и есть – щербатый, повыщелкали зубы в веселых уличных междусобойчиках. Таких уркаганов тысячи на каждой из планет федерации, возьми хоть нищую колонию, у которой и названия то нет, только номер, хоть достославную Землю матушку.
– Что?
– Долго тебя ждать?
Здоровяк зарычал, вновь поднял меч для удара, спрятался за щитом и неспешно, с опаской, пошел на своего щуплого, но, как оказалось, совсем непростого противника. Тот не двигался, только голову поворачивал в след за здоровяком, руки с щитом и мечом висели плетьми, а вокруг кричали, бились, доносились глухие удары мечей о щиты, ревели трибуны.
Здоровяк пошел в атаку, вновь промахнулся и получил
