он вовсе не обиженный сиротка, каким хочет предстать. Поняла?
– Я поняла, Тим, – киваю радостно, что мой обман не раскрылся.
Наш обман.
И нужно бы уйти, дать мужу отдохнуть, восстановиться, но проклятое любопытство заставляет меня открыть рот, и спросить:
– Милый, а что Ратмир тебе сделал?
– Много чего, – морщится муж, и приподнимает голову, позволяя мне поправить плоскую подушку.
– А что именно?
Не сходится у меня картинка. Да, я знаю, что мужчины разные бывают, и некоторые считают своими детьми лишь тех, кто от жены родился. Не от любовницы.
Но Тимур ведь много лет был рядом с матерью Тимура – Лианой. Видел, как сын растет, становится похожим на него. Даже несмотря на все разногласия, разве мог он его не полюбить?
Матери иногда завидуют молодости дочерей, отцы успехам сыновей, но в ненависть это выливается крайне редко.
А у Тимура и Ратмира именно взаимная ненависть, которая в каждом взгляде выражена.
– Он плохое семя, – говорит, наконец, муж, когда я уже думала, что не ответит. – В детстве диким был совсем, в чужие дома залазил со всеми вытекающими. Участковый его ловил столько раз – не счесть. А затем я приехал к Лиане с крупной суммой денег, которую кое кому передать должен был…
Тимур начинает натужно кашлять, и я приподнимаю его голову, а затем подношу стакан с водой. И пока муж пьет, я осознаю, что именно он не договорил.
Можно и не продолжать, но Тимур откидывается на подушку, и заканчивает рассказ:
– Утром я не обнаружил ни денег, ни Ратмира.
Вор, значит.
– И большая была сумма?
– По тем временам огромная, – хрипит Тимур устало. – Да и по этим временам тоже. Иди, не нужно сидеть со мной рядом, будто в вечный путь провожаешь.
Поднимаюсь, целую Тимура на прощание, и выхожу в коридор, где меня ждет Ратмир.
Ненавижу воров. Их мало кто любит, но для художников воровство – бич профессии. На такой поступок – присвоить чужое – может пойти только подлый человек.
– Надеюсь, ты не решила ночевать на коврике у его ног? – Ратмир кивает на дверь палаты. – Даже если решила – придется передумать. Мы едем домой. Пошли.
Парень бесцеремонно хватает меня за руку, и тащит по коридору.
А мне представлять невыносимо: как это мы будем находиться дома наедине? Ночью…
– Может, ты в отеле остановишься? – предлагаю парню, когда мы выходим на улицу. – Я оплачу любой номер.
– Я в деньгах не нуждаюсь. Вон наше такси, – указывает на подъехавшую «Камри» машину Ратмир, и снова берет за руку.
«Ян, можешь сегодня переночевать у меня?» – набираю смс помощнику мужа, едва мы с Ратмиром садимся в такси.
Мне с ним неуютно.
Некомфортно.
Неправильно.
– Как невежливо, – едко замечает Ратмир, и я отправляю сообщение Яну, а затем поднимаю на парня взгляд.
– Что невежливо?
– Сидеть,
