экзамен?– спросила Ира. Мы сидели на огромном гранитном камне с высеченной на нем надписью: "Сквер имени 60-летия ВЛКСМ открыт 29 октября 1978 года". Это было "наше место". Отсюда весь сквер виден как на ладони. Сам камень всегда был приятно теплым, нагретым солнцем. По сути, он являлся памятником ушедшей эпохи, и было несколько кощунственным вот так запросто сидеть на нем, болтая ногами и поедая мороженое. Но, честно говоря, мы об этом не задумывались.
– Неа,– ответила я. – Представляешь, мне попался первый билет, а его-то уж всегда знаешь! Да и вопросы простые: "Строение клетки" и "Характеристика царства растений". Легкотня!
Подруга кивнула. Она была младше меня на год, поэтом активно интересовалась всеми предметами, что я проходила.
– Я, наверное, тоже выберу биологию на следующий год. Не хочу сдавать ОБЖ. Как-то это несолидно – деловито заявила Ира, с аппетитом откусывая от шоколадного пломбира в вафельном стаканчике.
Я с улыбкой поглядела на нее, щурясь на ярком, полуденном солнце. Сколько себя помню, мы дружили. Кажется, нас свели наши бабки, и это было немудрено: мы жили на соседних улицах, разделенных между собой рядами деревянных сараев. По размеренному укладу жизни поселок напоминал деревню, хоть и находился в черте города. Аккуратные, двухэтажные дома были построены рабочими местного машиностроительного завода. Их так и звали: народная стройка. По улицам разгуливали важные куры; в огородах виднелись парники с рассадой огурцов и помидоров, а у подъездов буйно цвели флоксы и китайские розы. В нашем поселке никогда ничего не происходило. Да и что может здесь стрястись? Иногда мне кажется, что время над ним не властно. Те же дома, те же зеленые улицы, знакомые лица соседей. Если выйти из бабушкиного дома, то слева будет желтый одноэтажный магазин "Продукты", с толстыми и вечно недовольными продавщицами, напротив детский сад, пестревший мультяшными верандами, маленький киоск с облезлой вывеской "Союзпечать", а чуть дальше старый кинотеатр "Радуга". Когда-то давно там крутили фильмы, но сейчас он стоял закрытым. Поговаривали, что в нем хотят сделать церковь. Бабки неодобрительно качали головой и вздыхали: неподходящее место! А мне хотелось, что бы там снова показывали кино.
У нас, куда не пойдешь, везде встретишь знакомых. Все на виду, не спрятаться, ни скрыться. Бабуля говорит, что поселок строили "всем миром", оттого и все друг друга знают. По вечерам подростки гоняют на брюзжащих мопедах, садоводы и огородники копаются на своих участках, бабульки степенно гуляют по скверу. Идиллия!
Здесь царила особая атмосфера, которая бывает лишь в подобных местечках. Тишь да гладь. Даже двери никогда не закрывались, разве что на ночь.
– Ну, насчет ОБЖ можешь не переживать. У нас некоторые физру сдавали. Вот это несолидно! – сказала я, и мы дружно засмеялись.
– Ой, а сколько времени сейчас?– вдруг спохватилась Ира. – Мне к двум часам домой надо: помогать бабушке огурцы перебирать – вздохнула она. Идти домой ей явно не хотелось.
– Да вы плантаторы!– пошутила я. – Давно бы себе личных рабов завели. Вот они пусть огурцы и перебирают!
Ира грустно улыбнулась в ответ.
– У бабушки уже есть один личный раб: это я. Не отвертишься!
Мы неторопливо пошли в сторону дома. У Тишкиных (Иркиных деда и бабушки) гигантский участок, и каждый его сантиметр был задействован с пользой. Огурцы росли в теплицах с конца апреля, а в июне давали первый урожай. Обязанностями Иры были сбор и сортировка овощей – перцев, помидоров, огурцов. Те, что поменьше, шли на салат, остальные же закатывали в банки "на зиму".
Возле огородной калитки ютилась чахленькая, корявая сирень, обязанная своим внешним видом Ириному деду, случайно пролившему на нее солярку. Я облокотилась на ее шершавый ствол, наблюдая за тем, как подруга неторопливо приступает к работе. Возле нее стоял огромный бачок с огурцами. Вооружившись перчатками, Ира обстоятельно и аккуратно раскладывала овощи по двум разным кучкам. Я вспомнила, как соседи по двору за глаза прозвали ее "маленькой тетей". То ли оттого, что подруга была полноватой, крепко сбитой, то ли по причине ее невозмутимого и рассудительного характера – но прозвище подходило ей, хоть и было немного обидным.
Мне стало скучно. Конечно, можно было помочь подружке, и дело бы пошло быстрее, но мне до жути не хотелось возиться с колючими огурцами. Я не была столь трудолюбива и покладиста, как Ирка, и поэтому моя баба Валя звала меня "белоручкой". От работы в саду я старалась отлынивать, и бабушка давно махнула на меня рукой.
Я уже собиралась уйти домой под предлогом обеда, но тут мое внимание привлекла тетя Шура, соседка из дома напротив. Сперва мне бросилось в глаза ее огненно-красное платье.
"Бабушка бы сказала: "Вырви глаз"– усмехнулась я про себя.
Тетя Шура была модницей и любила наряжаться. Она выходила на вечернюю прогулку в приталенных платьях, шляпках и с неизменной ниткой жемчуга на шее. Местные бабульки недолюбливали
